LITMIR.BIZ

      Точно море в час прибоя,

      Площадь Красная горит.

      Что за говор, что там против —

      Место лобное стоит.

      Плаха черная далеко

      От себя бросает тень.

      Нет ни облачка на небе,

      Блещут главы, ясен день.

      Солнце с неба светит ярко

      На кремлевские зубцы.

      И вокруг высокой плахи

      В два ряда стоят стрельцы.

      Вот толпа заколыхалась,

      Проложил дорогу кнут.

      Той дороженькой на плаху

      Стеньку Разина ведут.

      С головы казацкой сбриты

      Кудри черные как смоль.

      Но лицо не изменили

      Казни страх и пытки боль.

      Так же мрачно и сурово,

      Как и прежде, смотрит он.

      И пред ним былое время

      Восстает, как яркий сон:

      Дона тихого приволье,

      Волги-матушки простор,

      Как с больших судов и с малых

      Брал он с вольницей побор,

      По степям богатым волжским

      Рыскал вихрем он степным,

      И кичливое боярство

      Трепетало перед ним.

      Как над городом Симбирском

      Думу думает Степан,

      Рать казацкая побита,

      Не побит лишь атаман.

      Знать, уж долюшка такая,

      Что не пал казак в бою,

      А сберег для черной плахи

      Буйну голову свою.

      Знать, уж долюшка такая,

      Что на Дон казак бежал

      И в родной своей сторонке

      Во поймание попал.

      Не обидна Стеньке доля,

      Та истома не горька,

      Что московские бояре

      Заковали казака.

      А обидна Стеньке доля

      И горька истома та,

      Что изменою-неправдой

      Голова его взята.

      Душу злого-удалого

      Жжет огнем и давит грудь,

      Но тяжелые колодки

      Он не в силах с ног смахнуть.

       «Что сейчас на черной плахе

      Срубят голову мою,

      И казацкой алой кровью

      Черный помост я полью».

      Вот и помост перед Стенькой,

      Разин бровью не повел,

      И наверх он по ступенькам

      Гордой поступью взошел.

      Поклонился он народу,

      Помолился на собор,

      И палач в рубашке красной

      Широко взмахнул топор.

      «Ты прости, народ крещеный,

      Ты прости-прощай, Москва».

      И скатилась с плеч казацких

      Удалая голова.

      Шумел, горел пожар московский,

      Дым расстилался по Москве.

      А на стенах вдали кремлевских

      Стоял он в сером сюртуке.

      И призадумался великий,

      Скрестивши руки на груди

      Он видел огненное пламя,

      Он видел гибель впереди.

      И притаил свои мечтанья,

      Свой взор на пламя устремив.

      И тихим голосом сознанья

      Он сам с собою говорил:

      «Зачем я шел к тебе, Россия,

      Европу всю держав в руках?

      Теперь с поникшей головою

      Стою на крепостных стенах.

      Войска все, созданные мною,

      Погибли здесь среди снегов.

      И здесь истлеют наши кости

      Без погребенья и гробов.

      Судьба играет с человеком,

      Она изменчива всегда.

      То вознесет его высоко,

      То бросит в бездну без стыда».