Канцоньере - Франческо Петрарка

Скачать книгу

их! Скорей бы берег!

      XXXI. Questa anima gentil che si diparte

      Когда бы ей покинуть этот мир

      Пришлось чуть до… Ну, словом, ране срока…

      Когда б (а сомневаться в том – жестоко)

      Ее потом приял блаженных клир!

      Будь там она, где Марс лучит в эфир, –

      И Солнце стускнет для земного ока:

      Ведь вкруг нее, прибывшей одиноко,

      Достойных душ тотчас возникнет вир.

      Уйдет она за Марс – тотчас Луна,

      Венера, Солнце, Марс – теряют в свете:

      Всех этих звезд сиятельней она.

      С Сатурном у нее ничто в предмете,

      Но коль взлететь к Юпитеру должна –

      С ней в блеске не поспорить ни планете.

      XXXII. Quanto piú m’avvicino al giorno estremo

      Чем боле приближаюсь я ко дню,

      Что обрывает горести земные,

      Тем легче мчат назад часы шальные,

      Тем мене уповаю я и мню.

      Вы, помыслы о страсти, сохраню

      Недолго вас: как ковы ледяные,

      Плоть тает, отходя во дни иные,

      Когда истому на покой сменю.

      А вместе с плотью тает обольщенье,

      Так вызывавшее в уме моем

      Веселье, горечь, страх иль возмущенье.

      Увидим скоро, как другой, с умом,

      Закрутит жалких дел коловращенье

      И так же станет плакать ни о чем.

      XXXIII. Già fiammeggiava l’amorosa stella

      Звезда Любви затеплилась в ночи

      Востока, между тем на небосклоне

      Другая, неприятная Юноне,

      Льет с севера блестящие лучи.

      В тот час, когда от сна встают ткачи

      И босиком бегут раздуть огонь, и

      Любовники, и неженки, и сони,

      Струят из глаз соленые ключи, –

      Та, коей рядом не было в помине,

      Явилась вдруг, для сердца – не для глаз,

      (Их сон смыкал, а ране – рыд потряс),

      Пришла, какой я не видал доныне.

      Она сказала: Ты скорбишь? Вот раз!

      Ведь я жива – чего же ты в кручине?

      XXXIV. Apollo, s’anchor vive il bel desio

      О Феб! Коль жив в тебе твой нежный пыл,

      Тебя сжигавший в Фессалийской пади,

      И милые блондинистые пряди

      Ты за грядою лет не позабыл, –

      Не дай, чтоб злых времен холодный ил,

      Затем что этот век с твоим в разладе,

      Лавр оболок честной, какого ради

      Вслед за тобой я душу погубил.

      Ты силою любви святого дара,

      Дар, каковой в унылой жизни – друг,

      Очисти мир от странного кошмара.

      Удивлены, тогда увидим луг

      И в нем – она, укрытая от жара

      Под сенью собственных своих же рук.

      XXXV. Solo e pensoso i piú deserti campi

      Один, задумчив, я поля пустые

      Медлительными меряю шагами

      И убегаю тотчас прочь глазами,

      Завидев на песке следы людские.

      Не действуют преграды никакие:

      Повсюду любопытный взгляд за вами, –

      Меня испепеляющее пламя

      Вовне являю миною тоски я.

      Я думаю, ручьи, леса и горы

      Уже вполне то знают, что отчасти

      Нескромные повыведали взоры.

      Все

Скачать книгу