Дневник. 1901-1921 - Корней Чуковский Личный архив

Скачать книгу

Вечером были у нас Лемберки – и мы до часу ели клубнику, пили чай и вспоминали детство. Сегодня в последний раз я работал в Публичной библиотеке: она закрылась на два месяца.

      4 июня. Маша именинница. Я с Натальей Никитишной сложились и купили ей коробку шоколаду. Мой «Штрейхбрехер» не пошел в «Адской Почте». Зато в «Ниве» за этот месяц принято 5 моих стихотворений – и, благодаря им, мог работать над Уитманом. Спасибо им, дорогие!

      Из благодарности к ним воспроизвожу их здесь*:

      Из Теннисона

      Опочившего воина к ней принесли,

      Но она не сказала ни слова.

      И подруги ее говорили вдали,

      Что могила и ей роковая готова,

      Если слез ее очи обресть не могли.

      И негромко они поминали его:

      Почивающий воин был нежным супругом,

      Был он недругом смелым и сладостным другом,

      И негромко они восхваляли его,

      Но она не сказала о нем ничего.

      И подруга ее к мертвецу подошла

      И покрова откинула ткани.

      И стальное забрало с немого чела

      Пред очами ее молчаливо сняла,

      Но она благодарных рыданий

      В душе обрести не могла.

      Ее сын улыбался видениям сна.

      И малютку нежданно узрела она.

      И, как вешние грозы, веселые грозы,

      Набежали, нахлынули светлые слезы,

      И, рыдая, пред телом упала она.

      5 июня. Не могу ничего сочинить – даже таких скверных, кривых стихуль, как вышеприведенные. День совершенно пустой. Денег ни копейки, в голове ни одной мысли. Ни одной надежды. Никого не хочу знать. Остановка. Даже книжного дурмана не хочется. Нужно где-нибудь достать 10–15 р. и уехать к Луговому. Потом захочется возвратиться и… работать – без конца. Но где достать? Но как достать? Буду разве писать о Розанове.

      Книжка Розанова очень талантливая. Чтобы написать такую талантливую книжку, Розанов должен был многого не знать, многого не понимать. Какая бы ценность была в стихах Лукреция, если бы он знал теорию Дарвина? «Солидные» революционеры, «революционных дел мастера» отвернутся от философских и психологических толкований Розанова – раньше всего потому, что солидные люди терпеть не могут философии, а во-вторых, потому что Розанов – посторонний. Человек подошел к кучке народа. Что здесь случилось? Убийство. Лежит убитая женщина, неподвижная, в кровяном ручье, а подле нее убийца с ножом. – Тут нужно доктора – не спасет ли он убитую, тут нужно здоровых, смелых людей – связать убийцу, обезоружить, не убил бы еще кого. И вдруг является Розанов, суется в толпу, мешает всем и нашептывает:

      – Погодите, я объясню вам психологию убийцы; погодите, вы ничего не понимаете, он заносит нож – по таким-то и таким-то мотивам, он убегает от нас по таким-то и таким-то причинам.

      Объяснения, может быть, и хороши, но только зачем же мешать ими доктору? – Каждая минута дорога. Доктора отвлечешь от работы и т. д. В участке разберут.

      Розанов – посторонний. Разные посторонние бывают. Иной посторонний из окна глядел – сверху, все происшествие видел. Такому «со стороны видней» и понятней. А другой

Скачать книгу