Скачать книгу

к суду, посадили в предварилку, Марья Карловна Куприна внесла за меня 10 000 р. залогу [Абзац дописан позже. – Е. Ч.].

      12 мая, пятница. Были у Чюминой – обедали. Сегодня она рассказывала свою биографию. Лет 19-ти она в Новгороде сочинила стихотворение «Памяти Скобелева», которое попало в комаровский «Свет». Отец Чюминой обеспокоился: что скажет его начальство, если узнает, что дочь его пишет стихи. Второе стихотворение (тоже о Скобелеве) в аксаковской «Руси». Потом она послала в «Новое Время» поэму «Христианка». Буренин ответил ей ласково – и пригласил зайти в редакцию. Она познакомилась тогда с Сувориным, Полонским etc. Потом Буренин стал делать ей гнусные предложения; она их отвергла, и с тех пор ее стали травить в «Новом Времени».

      Сегодня нечто таинственное: приехала Паша в Питер и заявилась к нам на квартиру. Нина не запомнила ее адреса, и теперь мы не можем объяснить себе эту таинственность.

      Теперь ночь – белая, – и я хочу сочинять балладу для «Адской Почты». Только что получены «Весы». Там есть «Хамство во Христе»*. Статья сама по себе неважная, – но по отношению к Волжскому – верная и выпуклая.

      13 мая. Был сегодня у Зверя (муж Чюминой). Учил его фотографической мудрости. Речь Горемыкина, по-моему, прекрасна: ловкая и вежливая пощечина*. Поссорился с Марией Борисовной – из-за чего, не помню. В ресторане встретился с Володей Жаботинским; купил Менгера*, был у княгини Тархановой – старая, обольстительная женщина, – которая говорила только о себе. Теперь уже ночь, я провел вечер у Лемберка – так и убит мой день. Ужасно. В оправдание себе могу привести следующее стихотворение:

      Жил-был штрейхбрехер молодой*,

      Жила-была с-р.

      И полюбила всей душой

      Штрейхбрехера с-р.

      Твердит рассудок ей одно:

      Штрейхбрехеру бойкот.

      А в сердце девушки давно

      Амнистия цветет.

      О, страсти власть! О, власть Эрота!

      Что пред тобою власть бойкота!

      Цвела весна, и, как цветник,

      Весь мир благоухал.

      И меньшевик, и большевик

      Душою расцветал.

      Средь черносотенных ночей

      Сбирался митинг звезд…

      О, провокатор соловей!

      О, агитатор дрозд!

      И не слышно в журчаньи ручьев беззаботных

      Ничего о страданьи рабов безработных.

      Плохо, по-моему. Нужно переделать совершенно. Черносотенные ночи – это не того. Дрозд здесь ни при чем. Не лучше ли так:

      О, провокатор соловей!

      О, агитатор дрозд!

      О, средь лазоревых полей

      Весенний митинг звезд!

      О, если б журчанье ручьев беззаботных

      Воспело (Нам пело) страданье рабов безработных!

      И взгромоздяся на сосну,

      О, если б ворон рек:

      Читайте «Невскую Волну»,

      Долой «XX Век».

      Несамостоятельность М. Б-ны вызывает во мне негодование. Стоит мне с ней поссориться – она не идет обедать. Сегодня у нее были деньги, я расстался с нею, и она, чтобы наказать меня, морит себя голодом. Пришла, ест хлеб. Смотрит на меня так, будто я виноват в ее голоде.

      14

Скачать книгу