Заговор букв - Вадим Пугач

Скачать книгу

теории, объясняющие загадочное явление северного сияния. Эти строфы несколько выходят за пределы поэзии и, в сущности, являются тем, что с некоторым опозданием хотел создавать в ХХ веке Валерий Брюсов, – поэзией научной. Строфа же последняя, заканчивающаяся четырьмя вопросами, вновь возвращает нас к поэзии собственно, но к поэзии натурфилософской и даже теологической:

      Сомнений полон ваш ответ

      О том, что окрест ближних мест.

      Скажите ж, коль пространен свет?

      И что малейших дале звезд?

      Несведом тварей вам конец?

      Скажите ж, коль велик творец?

      Первые две строки – почти презрительная реплика в адрес «премудрых», не могущих объяснить законы даже того, что находится в зоне, достижимой для человека. Тем более трудно дать ответы на вопросы «мыслящего тростника» о пределах Вселенной и величии творца, установившего эти пределы. Пафос и трагикомедия человеческого познания – тема этих стихов. Особенно трагикомично то, что эти вопросы, особенно последний, на которые «премудрые» заведомо не в состоянии ответить, направлены именно к ним – то ли по инерции речи, то ли с горькой иронией, в любом случае – с мучительным ощущением несоразмерности вопросов и адресата.

      Три ласточки

      Одно из самых интересных занятий, которые я знаю, – следить за трансформациями сходных образов и мотивов у разных авторов. Иногда возникает впечатление, что и вправду образ выбирает посредников (именно так понимает смысл творчества К. Г. Юнг), чтобы воплотиться в тексте. Такова в русской поэзии история образа ласточки, которую мы проследим по трем эпизодам.

      Начнем со стихотворения «Ласточка» Г. Р. Державина.

      О домовитая ласточка!

      О милосизая птичка!

      Грудь красно-бела, касаточка,

      Летняя гостья, певичка!

      Ты часто по кровлям щебечешь;

      Над гнездышком сидя, поешь;

      Крылышками движешь, трепещешь,

      Колокольчиком в горлышке бьешь.

      Ты часто по воздуху вьешься,

      В нем смелые круги даешь;

      Иль стелешься долу, несешься,

      Иль в небе, простряся, плывешь.

      Ты часто во зеркале водном

      Под рдяной играешь зарей,

      На зыбком лазуре бездонном

      Тенью мелькаешь твоей.

      Ты часто, как молния, реешь

      Мгновенно туды и сюды;

      Сама за собой не успеешь

      Невидимы видеть следы;

      Но видишь там всю ты вселенну,

      Как будто с высот на ковре:

      Там башню, как жар позлащенну,

      В чешуйчатом флот там сребре;

      Там рощи в одежде зеленой,

      Там нивы в венце золотом,

      Там холм, синий лес отдаленный;

      Там мошки толкутся столпом,

      Там гнутся с утеса в понт воды,

      Там ластятся струи к брегам.

      Всю прелесть ты видишь природы,

      Зришь лета роскошного храм;

      Но видишь и бури ты черны,

      И осени скучной приход,

      И прячешься в бездны подземны,

      Хладея

Скачать книгу