LITMIR.BIZ

      Для злых сомнений создан мой висок (10),

      и стала боль для жил моих законом.

      На боль сомненья набегают сонно,

      как в час прилива волны на песок.

      Как в час прилива волны на песок,

      меня несет кругами монотонно

      по сковородам ночи закопченным

      вод этих темных неуклонный ток.

      Мне не уйти от этой мглы зловещей —

      лишь ты, любовь, лишь ты даешь мне силы,

      лишь ты горишь последнею звездою.

      И смехом заглушая голос вещий,

      который шепчет, что и ты забыла,

      вхожу в пролив меж горем и бедою.

      El toro sabe al fin de la corrida (17),

      donde prueba su chorro repentino,

      que el sabor de la muerte es el de un vino

      que el equilibrio impide de la vida.

      Respira corazones por la herida

      desde un gigante corazón vecino,

      y su vasto poder de piedra y pino

      cesa debilitado en la caída.

      Y como el toro tú, mi sangre astada,

      que el cotidiano cáliz de la muerte,

      edificado con un turbio acero,

      vierte sobre mi lengua un gusto a espada

      diluida en un vino espeso y fuerte

      desde mi corazón donde me muero.

      Когда коррида проревет к финалу (17)

      и вена, вздувшись, лопнет как струна,

      узнает бык: у смерти вкус вина,

      которым жизнь, жалея, обделяла.

      Фонтан сердец забьет из раны алой,

      пучину сердца осушив до дна,

      и накренится над песком сосна,

      и глыба камня рухнет с пьедестала.

      Ты, кровь моя, живучая как бык,

      с утра наполнив кубок неизменный

      тончайшего старинного литья,

      саднящим вкусом стали под язык

      сочишься влагой горькою и пенной

      из сердца, где скопилась смерть моя.

      No me conformo, no: me desespero (20)

      como si fuera un huracán de lava

      en el presidio de una almendra esclava

      o en el penal colgante de un jilguero.

      Besarte fue besar un avispero

      que me clava el tormento y me desclava

      y cava un hoyo fúnebre y lo cava

      dentro del corazón donde me muero.

      No me conformo, no: ya es tanto y tanto

      idolatrar la imagen de tu beso

      y perseguir el curso de tu aroma.

      Un enterrado vivo por el llanto,

      una revolución dentro de un hueso,

      un rayo soy sujeto a una redoma.

      Я не смирен, о нет! Я изойду (20)

      лавиной жгучей лавы, что попала

      в острог висячий вместо птахи малой,

      быком взъяренным в конскую узду.

      О, я припал к осиному гнезду

      тех жадных губ, чье гибельное жало

      сочило яд и сердце мукой сжало,

      и в сердце сжался я и смерти жду.

      Я не смирен – я обречен ползти

      как пес по следу твоего дыханья,

      молясь на идол поцелуя в страхе.

      Я – бунт свирепый, вспыхнувший в кости.

      Я – заживо закопанный в рыданье.

      Я – молния в смирительной рубахе.

      Once upon a midnight dreary, while I pondered weak and weary,

      Over many a quaint and curious volume of forgotten lore,

      While I nodded, nearly napping, suddenly there came a tapping,

      As

Скачать книгу