Корень нации. Записки русофила - Владимир Осипов Национальный бестселлер

Скачать книгу

диагноз: «здоров». После этого Осипова перевели на работу во «вредный» цех».

      «Хроника» 49/25 – 19-й лагерь: «23 марта 1978 г. Владимира Осипова поместили в туберкулезное отделение лагерной больницы».

      «Хр.» 51/57 – 19-й лагерь: «С 14 по 21 сентября в лагере была проведена голодовка. В ней участвовали Лубман, Осипов, Руденко, Солдатов, Ушаков, Юрков. Голодающие, в частности, протестовали против плохого питания, плохого медобслуживания и принудительных политзанятий. Голодовку поддержали многие заключенные соседней «бытовой» зоны. После голодовки 4 человека были направлены в ШИЗО «за отказ от работы». Питание несколько улучшилось – в суп стали класть свежие овощи. (Раньше клали сухие)…»

      «Владимир Осипов с 6 октября снова в больнице. У него держится субфебрильная температура, но туберкулезником его теперь не признают. По жалобе жены Осипова В.Машковой в больнице была комиссия из Москвы. После этого питание и отношение к больным несколько улучшилось».

      Итак, где-то в начале июля 1977 года я серьезно заболел. При этом мне уже оформили – 24 июня – ПКТ: помещение камерного типа. ПКТ на полгода. В зону уже не попадешь, все 6 месяцев безвылазно сидишь в ШИЗО, но с постелью и можно читать книги и газеты. ПКТ дают за разные нарушения. Нам – за отказ от работы и т. д. В ПКТ мы тоже обязаны работать. Так вот, за отказ от работы в ПКТ снова дают штрафной изолятор и переводят из камеры, где у тебя постель и книги, в камеру, где сидел до этого и где ничего нет, а койку на ночь пристегивают к стене. Посидишь, скажем, суток 10 в просто камере, освобождают затем и переводят в камеру напротив, где у тебя постель. И так далее. Наконец, 30 июля 1977 г., в день окончания объявленной нами борьбы за статус политзаключенного, меня этапируют в Барашево, в лагерную больницу ЖХ 385/3 – 3. Последние, кто до конца пробыл на статусе и не заболел, были Хейфец и Равинын. Сергея Солдатова, если мне не изменяет память, тоже вывезли на другую зону. Болонкин ушел на ссылку в Сибирь до статуса. Мельком, когда меня выводили из ПКТ в баню, видел известного украинского поэта Василия Стуса, честнейшего и порядочнейшего человека, несмотря на свое, увы, самостийничество. Он умер в лагере, в Пермской области. Думается, что это был поэт не меньшего калибра, чем Валентин Зэка (В.П.Соколов), и верующий христианин.

      На больнице в Барашево я провел два месяца. Здесь встретил прибывшего со спеца «самолетчика» Юру Федорова. Несмотря на свое участие в акции евреев-отказников, он ощущал себя русским человеком по духу и патриотом России. До чего же запутанны бывают человеческие судьбы! В лагере рассказывали такой случай: во время войны два солдата, попавшие в окружение, решили идти сдаваться немцам. Пошли. По дороге видят хороший железнодорожный мост, взрывчатка у них еще была, они подложили ее из «профессионального интереса» и взорвали немецкий эшелон вместе с мостом. После этого, конечно, пошли не к немцам, а к партизанам. Старики уверяли, что это был подлинный случай. Попутно отмечу разницу между гестапо и НКВД, как об этом рассказывали в зоне бывалые люди, испытавшие на себе обе корпорации.

Скачать книгу