Скачать книгу

мы можем позволить себе либо тоже умереть, либо должны сражаться за новую реальность. Вероятно все же, у нас нет выбора, и сотрясающая нас обезболивающая судорога направлена на облегчение нашего страдания: мы сжимаем зубы и действуем, не думая. Но сразу после катастрофы мы, конечно, задаемся вопросом: каким образом можно снова стать человеком? И эти раздумья накладывают отпечаток на сущность травмы либо рождают внутри чувство полной опустошенности. Воспоминания о случившемся фиксируются в памяти, напоминая надгробный камень, символизирующий конец земного пути. Однако рождающееся при этом желание объяснить самому себе то, что случилось, бешеное стремление понять способно вызвать у пережившего травму интенцию направить свою энергию на дело, посвятить себя организации новой жизни, чтобы тем самым преодолеть свою травму и научиться жить по-другому. Подобное новоразвитие перед лицом новой реальности и на базе новой философии существования рождает новое ощущение мира («я вижу вещи иными, чем раньше»), и тут, чтобы описать минувшую катастрофу и тем самым сделать шаг в будущее, необходимы новые образы и слова. Этот процесс дает толчок развитию психологической устойчивости.[34] Воспоминания о травме позволяют проделать необходимую психологическую работу по ее преодолению и выработке факторов адаптации. Переживший травму овладевает случившимся, чтобы составить проект нового существования; реализация этого проекта обязательно состоится, пусть даже контекст окажется неблагоприятным. Подобное устойчивое развитие не позволяет избежать новых бед или ежедневного чувства страдания, однако оно использует воспоминания о травме для организации нового способа жизни.

      Посттравматическое созревание может сопровождаться коварной депрессией. Ребенок, чье окружение пострадало, теряет беспечность, поскольку больше не уверен в собственной безопасности. В новой ситуации многие дети адаптируются, регрессируя – с целью получить поддержку извне; другие чувствуют потребность мечтать: «Я страдаю, мне грустно, но во мне растет вера, что однажды я реализую свою мечту, если, конечно, мне хватит мужества преодолеть эту непростую ситуацию». Так травма становится организатором нового «я», основанного на усилиях и мечтах, из которых формируется любопытная ментальность. Когда случается катастрофа, развитие уже не может быть естественным. Иногда переживший травму делает выбор в пользу психопатии или повторяющейся депрессии. Но чаще всего мы обнаруживаем зарождение процесса новоразвития, вызванного неистовым желанием упорядочить свое бытие и гипнотическим влиянием событий прошлого, напоминающих о травме. Мы замечаем ту странную ценность, то болезненное мужество, которое придает смысл страданию, если переживший травму превозмогает его, ведь ему необходимо верить, что лучшие времена обязательно наступят.

      Полен был маленьким мальчиком, резвым, веселым, иногда капризным, – до того момента, когда в его родную деревушку на юго-западе Франции вошли немецкие солдаты. Ни криков, ни насилия,

Скачать книгу


<p>34</p>

Мастен А. С. Повседневная магия: развитие процесса психологической устойчивости // American Psychologist, 2001. № 56. С. 227–238.