LITMIR.BIZ

Скачать книгу

в глубине нашей души имеет оттенок горечи или победы. Верования окружающих, упорядочивающие наш мир, то, как они смотрят на наши раны и говорят с нами о них, придают событиям определенный вкус и выстраивают наши ответы. Фраза «Мой бедный мальчик, тебя уже не вернуть» равносильна другой фразе «Мы отомстим за тебя». Коллективы, демонстрирующие нормативный путь развития, препятствуют реализации индивидуальных авантюр, однако, если случается несчастье, защищают человека лучше, чем индивидуалистские культуры.[27]

      Все это объясняет удивительное наблюдение спасателей, которые после очередного землетрясения снова и снова отмечают, что жители удаленных от эпицентра районов испытывают бо́льшие психологические страдания, чем те, кто оказывается в непосредственной близости от него. То есть чем меньше люди чувствуют поддержку и чем меньше они уверены, что им будет оказана помощь, тем сильнее они охвачены ужасом, который не способны контролировать. Явственнее всего процесс обретения психологической устойчивости наблюдался у тех, кто до катастрофы не сомневался в своих силах. Но даже и в их случае нас не может не удивлять стремление этих людей, пережив травму, следовать новой философии жизни.[28] «С момента окончания войны я вижу вещи не такими, как прежде… После цунами я стал более внимателен к другим… Я стал верующим…»

      Объединив три параметра: направление развития сюжета и период жизни, предшествующий травме, структуру травмы и, наконец, качество (и нюансы) организации посттравматической помощи, – мы сможем рассмотреть некоторые критерии психологической устойчивости и спрогнозировать наступление кризиса или, наоборот, определить момент перехода к новому способу существования.[29]

      Когда траектория устойчивости четко намечена, продолжающееся молчание становится индикатором структуры социального дискурса. Случается, что уход в активную деятельность позволяет пережившему травму избегать разговоров о случившемся, либо окружение может само опередить его: «Давай, все закончилось… Надо смотреть вперед». Случается, что культура вызывает к жизни некоторые терпимые сюжеты, чтобы оттенить ими наиболее проблемные аспекты. После Хиросимы и Нагасаки (1945) все только и говорили, что о физических исследованиях и медицинских наблюдениях за пострадавшими от атомных бомбардировок, что соответствовало ценностям эпохи. Никто даже не подумал о необходимости изучать психологические эффекты атомизации материи.[30] Лишь после землетрясения в Кобе (1995), когда погибло шесть тысяч человек и еще триста тысяч остались без крова, японское общество понемногу стало меняться, спасатели решились изучить соответствующие психологические расстройства. То, что не пришло в голову в 1945-м, было сделано в 1995-м благодаря тому, что японское общество стало более прозападным и понятие «травматическое расстройство» присутствовало в дискурсе. Исследователи, анализировавшие страдания жителей Кобе, задавались

Скачать книгу