LITMIR.BIZ

      В тени дерев, в тени акаций пыльных

      в запущенном саду.

      Ты продолжаешь монолог дебильный

      у Бога на виду…

      Всё так серьёзно, – тезис… антитеза… нет доводам конца, —

      так, будто бы на самом деле берёшь в расчёт Творца.

      Как в детстве, босою стопой на стекло – не больно но жутко

      В какие-то доли мгновенья сложилась высотка…

      И пыль оседала, клубясь, но ещё не осела…

      И где-то сирена автосигнализации,

                                          девочкой,

                                                 заголосила.

      Как мы лежали… и как мы не умерли

      в этой бесцветной траве…

      Титры пустить и прозрачные сумерки…

      – Мати, поплачь обо мне…

      Жалко себя до усрачки и холодно,

      но хорошо на душе

      как же, порою, действительно хочется

      не продолжаться

                     вообще.

      Всё придумано.

      Ничего,

      не было ничего, —

      Обид детства,

      любви до гроба…

      Зыбкий туман былого

      расступается над головой пловца…

      Может быть озеро,

      всплеск, быть может…

      …Силуэт отца…

      Действительно странно

      любить эту сизую мглу, фонари —

      в грязи по колено,

      тщедушную реку —

      былые останки былого

      повсюду с собою таскать,

      и, – о Господи, – снова

      шептать, – повтори меня здесь,

      повтори меня здесь, повтори…

      Атмосфера цвета бутылочного стекла, —

      ранней осенью только

      бывают такие дожди.

      Кто-нибудь, непременно, принесёт тебе молока.

      Обернись, моя милая – так – на мгновение,

      не уходи, —

      девочка, мама, муза,

      кто-нибудь, – всё равно, —

      я обещаю прожить ещё четыреста зим.

      Не шевелись,

      наваждение это сейчас пройдёт

      и, если можешь,

                       пожалуйста,

                                  не уходи.

      Мы, неучи, восхищались старой советской профессурой,

      Которая восхищалась старой советской профессурой,

      Которая восхищалась старой царской профессурой,

      По вине которой всё и случилось.