Новая эра. Часть первая - Наум Исаакович Вайман

Скачать книгу

«Мигом организуем». Через минуту Риммка держала в руках два билета, а я расплачивался. «Я не могу поверить! Я не могу поверить!», – причитала вне себя от счастья. Так весь спектакль и сияла. И от балета, конечно же, без ума: декорации – «ожившая Венеция», «танцуют чудесно», Ромео – «вылитый „Давид“ Микеланжело», и «неужели я в Ла Скала?!» и «все, теперь больше ничего не хочу – домой!» Пятый ярус галерки, но первый ряд, все видно, только далеко, нужен морской бинокль, билеты на эти места 10000 стоят, так что свои 250% Андрюша все-таки срубил, и на здоровье, никто не в обиде. Танцевали спортивно, и вообще – хороший областной театр. В номере – визги оргазма, впервые за путешествие. Искусство – страшная сила.

      17.2. Спали плохо – окно номера выходит на оживленный перекресток, внизу бар, до утра пьяные крики. Утром солнце. Музей «Брера». Интеллигенция – косяками. В музей современного искусства Риммка идти отказалась. Все, сыта музеями. А как же музей Поццоли? А «Библиотека Амброзиана»? Зря что ли приехали? Ну хорошо, хорошо. Но в собор-то миланский надо зайти? Собор все-таки отработали. Медленно, ноги уже протестуют, прогулялись до Санта Мария де Грезие, там тоже «сумасшедший дом», как вчерашний Андрюша выразился (жена его, благодетеля, забыть не может), очередь по записи. Риммка отступилась от Леонардо, села на площади под деревом, устала, а я вспомнил, как в отрочестве в кино «на протырку» ходили, в родной «Форум» на Сухаревке, в общем, протырился, купил два билета, пошел смотреть «Тайную вечерю», около нее толпа, фреска полуутрачена, краски блеклые, а на противоположной стене гигантской трапезной «Распятие» Донато, даже большее впечатление произвел – и никого… Вышел, отдал второй билет Риммке, и она сбегала. А от небольшой площади перед церковью уходила вверх, в небо, улица, обычная вроде улица, ну красивая, старые дома, деревья еще голые, хотя кое-где уже опушились почками, нет, не в этом дело, свет?, да, странный свет ранних сумерек, голова чуть кружится, остановился я перед ней, как у калитки в страну чудес. И улица позвала меня, улыбнулась мне. И я вдруг испугался. Если бы я вошел в нее, в эту счастливую, блаженную, весеннюю галерею, уже не смог бы вернуться…

      18.2. Гуляли по замку Сфорца. Похож на Кремль. Полутемные пустые залы забиты скульптурой, как мусором, прошли какой-то дворик, внизу шумел фонтан, мраморная чаша бассейна заросла мхом… Уже у выхода я заглянул за ширму (а чего это они там отгородили?) и увидел странную, недоделанную пьету из белого мрамора: Христос не держался на руках матери, выскальзывал, опадал. И какая-то странная рука сбоку, чья… А рядом бюст злого татарина: худое, плоское лицо, раскосые глаза. Только не простой это был татарин, ох, не простой, лицо его, необузданное даже неподвижностью камня, било какой-то безумной, исступленной энергией, какой-то воинствующей одухотворенностью. Подошел прочитать мелкую надпись – автопортрет Микеланджело. А странная Пьетта – его последняя, предсмертная работа…

      19.2.2000

      Дорогой Наум!

      Свершилось.

Скачать книгу