Скачать книгу

на генуэзцев, усматривая в их действиях надменность, высокомерность, презрение[200]. Именно оскорбление татарина генуэзцем, как отмечало большинство историков, стало поводом для военного конфликта, разорения Кафы и уничтожения большинства итальянских купцов, в том числе и венецианцев.

      Н. Н. Мурзакевич затрагивал и экономическую сторону венецианско-генуэзского соперничества. В соперничестве Таны и Кафы он усматривал больше не политических, а экономических мотивов. Само возникновение Кафы он представлял как необходимый шаг для торгового равновесия венецианцев и генуэзцев в бассейне Черного моря. Кафскую торговлю он анализировал на фоне итальянской морской торговли в целом, связывая с ней лишь одно направление торгового обмена – черноморское. «Чем Генуя была для западной торговли, тем Кафа для восточной»[201]. Сюда стекались все восточные товары (пряности, предметы роскоши и т. д.) и съезжались все купцы, желавшие торговать с Востоком. Мурзакевич полагал, что экономические выгоды вели за собой политическую власть, в частности, генуэзской Кафы.

      На взаимосвязь экономических и политических факторов в развитии средневековой морской торговли указывал и профессор Казанского университета Иван Смирнов (1856–1904)[202]. Так, венецианцы смогли достичь своих политических целей благодаря торговым отношениям с Далмацией. Кроме того, И. Н. Смирнов отмечал обоюдное влияние колоний и метрополий, что нашло поддержку у его рецензента Николая Осокина[203]. Как утверждали исследователи, с одной стороны, Венеция получала свои выгоды от торговых сделок с Далмацией, с другой – местные общины не раз прибегали к правосудию Венеции для предотвращения кровопролитных столкновений, и последняя всегда брала сторону этих общин.

      Последним важным вопросом, который затрагивали исследователи южного направления морской торговли, был вопрос работорговли. Необходимо отметить, что данная проблема не имела своей давней традиции в западноевропейской историографии, вследствие отрицания факта существования рабов в христианском мире. В итальянской и германской литературе эта проблема впервые заявила о себе лишь к середине XIX в. В отечественной историографии одновременно с западной во второй половине XIX в. появились исследования, посвященные работорговле итальянских республик[204].

      Как писал член-корреспондент Императорской Санкт-Петербургской академии наук Иван Лучицкий (1845–1918), «торговля человеческим телом была вполне правильно организована, поставлена под особое покровительство законов, оформлена ими, составляла предмет постоянных сделок» между продавцом и покупателем и являлась «немаловажным фактором в жизни европейского общества»[205]. Этот историк в своей работе останавливался на двух главных вопросах: общей характеристике работорговли и причинах ее развития. В общей характеристике он обращался к определению основных центров

Скачать книгу


<p>200</p>

Мурзакевич, Н. Н. История генуэзских поселений в Крыму. – С. 8, 27.

<p>201</p>

Мурзакевич, Н. Н. История генуэзских поселений в Крыму. – С. 35.

<p>202</p>

Смирнов, И. Н. Отношение Венеции к городским общинам Далмации с XII до половины XIV в. / И. Н. Смирнов. – Казань, 1881.

<p>203</p>

Осокин, Н. Рец. на кн.: И. Н. Смирнов Отношение Венеции к городским общинам Далмации с XII до половины XIV века. Казань, 1881 // Журнал Мин-ва нар. просвещ. – М., 1885. – Ч. CCXL. – № 3. – С. 123–134.

<p>204</p>

Лучицкий, И. Рабство и русские рабы во Флоренции в XIV и XV вв. / И.[В.] Лучицкий. – Киев, 1886.

<p>205</p>

Там же. – С. 4.