По обе стороны добра и зла. Трансцендентальная алхимия мифа - Александр Матяш

Скачать книгу

эго. С этой точки зрения, диалог змия с Евой и все последующие обстоятельства можно в метафорическом смысле рассматривать как точнейшее описание зарождения и становления структуры эго.

      Эго производит передергивание и искажение, но они не являются самостоятельным и первичным злом. Это зло вторичное, появившееся в результате соприкосновения незрелых душ Адама и Евы с истинным, первичным злом, которое, исходя из символики первородного греха, заключается в том, что Ева, а вслед за ней и Адам, перестали рассматривать табу Бога как проявление заботы и стали воспринимать его как проявление запрета, проистекающего из нежелания (!) и опасения (!) Господа, как бы Его детища не познали чего-нибудь такого, что угрожало бы Его, Божественному, величию (!).

      Такое восприятие Бога – как ограничивающего, авторитарного, карающего начала – было первым шагом на пути бунта и последующего падения Люцифера. Именно перевернув в своем сознании фигуру Бога и наделив ее чертами узурпатора, Люцифер созрел для того, чтобы начать свой бунт. Такое же отношение к Богу лежит в основе змеиных речей и самого желания змия транслировать это отношение людям. В этом смысле его отождествление с Сатаной в христианстве не случайно29. Люцифер, объявляя Бога узурпатором, которого надо свергнуть с его узурпаторского трона и установить царство свободы, хтонически30 сближается с фигурой Прометея, бунтующего против Зевса… Люциферианский бунт ассоциируется с прометеевским бунтом, но не за счет того, что Люцифер становится бескорыстным борцом, а за счет того, что Бог мыслится узурпатором по типу Зевса, который просто не хочет, чтобы людям было хорошо. Соответственно, бунтарь автоматически становится героем, просто потому, что Бог, против которого он бунтует, зол и деспотичен. Бог начинает восприниматься через призму проекции на Него злого начала. И весь парадокс и в то же время драматизм происходящего заключается в том, что эта призма, независимо от воли проецирующего, сама начинает создавать злое начало в его душе. Люцифер стал дьяволом именно из-за того, что он позволил своему сознанию создать такую демоническую проекцию,31 положившую начало первичному злу, которое затем метафизически перешло к Адаму и Еве от ранее, до них, падших слоев реальности, символизируемых в Библии змеем. Этот изначальный бунт родился из гордыни. А гордыня и является по своей сути восприятием воли Божией как деспотичной и узурпаторской.

      Таким образом, первородный грех в своей глубинной сущности есть отпадение от воли Божьей, отделение себя от Бога, а уже вслед за этим – отделение себя от всех живых существ. Посмотрите на любое зло – оно всегда имеет одну и ту же формулу: я и мое благополучие находятся в абсолютной противоположности по отношению к благополучию другого, или других живых существ. Это – квинтэссенция зла.

      Глава 2 Символ

      У разбойника душа смутилася,

      Возмутилася ужасом и трепетом.

      Творил

Скачать книгу

<p>29</p>

Начало этому взгляду было положено довольно давно – по некоторым данным, еще во II в. н. э. Считается, что первым, кто переложил ответственность за соблазнение Адама и Евы со змея на Сатану, был Юстин мученик (род. ок. 100г. н. э.). Он для начала просто отождествил Сатану со змеем, соответственно и проклятие Господа было у него наложено одно на двоих. «Или под львом, рыкающим на Него, Бог разумел диавола, который Моисеем назван змием, у Иова и Захарии диаволом, а Иисус назвал его сатаною, показывая, что это имя составлено и дано ему от дела совершенного им, ибо «сата» на языке иудеев и Сириян значит отступник, а «нас» есть имя, которое в переводе значит змий; из обоих слов составляется одно имя: сатанас.» (Диалог с Трифоном иудеем гл.103). Согласно Г. А. Келли, (Генри А. Келли. Сатана. Биография. Изд. Весь мир, 2011 г.) «другие греческие апологеты – а именно Феофил, ставший епископом Антиохии позже, во II веке, и ученик Юстина Татиан – разделяли убеждение Юстина в том, что Сатана впервые сбился с пути, искусив Адама и Еву. Далее идею ответственности Дьявола за склонение Адама и Евы ко греху развивают последовательно Тертуллиан, Ириней Лионский, затем Св. Киприан, епископ Карфагена. И наконец, в IVв н. э. этот взгляд на природу источника первородного падения нашел свое окончательное воплощение в псевдоэпиграфическом тексте «Жизнь Адама и Евы», краткий пересказ которого можно найти не только у св. Иннокентия, но и у любого из отцов церкви, когда-либо высказывавшегося по поводу эдемской истории. Подводя итог этому процессу идентификации змея с Сатаной, можно заметить, что во-первых, такое отождествление змея с Сатаной было очень удобным для церкви, и именно поэтому «…связь Сатаны с Эдемским Змеем-искусителем Евы или даже идентификация этих двух персонажей станет доминирующей тенденцией и фактически одним из пунктов христианской веры» (стр191). А во-вторых, оно было удобным прежде всего именно тем, что позволяло отвергать и вытеснять хтоническую часть мифа, тем самым препятствуя его (мифа) алхимической трансформации. И разумеется, автор ни в коем случае не разделяет мнение Г. А. Келли о том, что процесс слияния фигур змея и Сатаны был всего лишь плодом безудержной и главное, безответственной фантазии ранних Отцов церкви. У этого культурологического феномена, действительно сыгравшего важнейшую роль в истории развития христианской идеологии, имелись гораздо более глубокие и духовно объективные причины.

<p>30</p>

Хтоническое, хтонический (от греч. Χθών – земной, подземный) – 1) в исходном греческом употреблении понятие «Xтонические боги» прилагалось к Деметре, Персефоне, Плутону, Гермесу и некоторым другим богам подземного мира; 2) в современной научной лексике термин используется применительно к разным религиям для обозначения особой, связанной с подземным миром категории мифологических существ и сил; в научных реконструкциях архаических картин мира понятие хтонический маркирует нижний ярус мироздания. Выделение хтонического и противопоставление его небесному, солярному, относится к древнейшим общечеловеческим формам миропознания. 3) в глубинной психологии хтоническими называются досознательные психические силы, предшествующие появлению современного самосознания, и поэтому лишенные какого-либо налета позднейшей морали и нравственности. С помощью суперэговых фильтров хтонические силы продолжают оставаться в бессознательном, вытесненном состоянии. Однако, даже несмотря на это (а может быть, и благодаря этому), хтонические силы нашей души продолжают обладать огромной властью над человеческой психикой. По этой причине этот слой психики рассматривался в алхимии как nigredo, первоматерия, которую алхимик должен найти в себе (что совсем непросто сделать из-за имеющегося конфликта с более поздними психическими уровнями), для того, чтобы, подвергнув ее трансмутации, получить искомый философский камень. Вот почему К.Г.Юнг писал: «Проблема хтонического духа стала занимать меня с тех пор, как я соприкоснулся с духовным миром средневековой алхимии.» (К.Г.Юнг, «Воспоминания, Сновидения, Размышления»)

<p>31</p>

Более подробное раскрытие этой темы можно будет найти в моей следующей книге «Миф о Люцифере».