LITMIR.BIZ

      – Посмотрите на это, – говорит психиатр, – у него уже получается лучше, чем у нас.

      Она переходит к следующему жесту: «ребенок».

      – Отлично, Натаниэль, – через секунду хвалит доктор Робишо. – Попробуй это слово.

      Но Натаниэль не слушает. Он крепко вжимает руку в висок, его большой палец едва не протыкает голову.

      – Милый, тебе будет больно, – говорю я, тянусь к его руке, но он отскакивает от меня. Продолжает безостановочно показывать одно и то же слово.

      Доктор Робишо мягко закрывает книгу:

      – Натаниэль, ты хочешь что-то сказать?

      Он кивает, продолжая махать растопыренной рукой у виска. Весь воздух покидает мое тело.

      – Он хочет Калеба…

      Вмешивается доктор Робишо:

      – Не говорите за него, Нина.

      – Вы же не думаете, что он…

      – Натаниэль, твой папа водил тебя куда-нибудь, где вы были только вдвоем? – интересуется психиатр.

      Вопрос, похоже, озадачивает Натаниэля. Он медленно кивает.

      – Он когда-нибудь помогал тебе одеваться? – Очередной кивок. – Он когда-нибудь обнимал тебя, когда ты лежал в кровати?

      Я замираю на месте. Мои губы плохо слушаются, когда я подаю голос:

      – Это не то, что вы думаете. Он просто хочет узнать, почему здесь нет Калеба. Он скучает по отцу. Ему не нужен был бы этот жест, если бы… если бы… – Я не могу это даже произнести. – Он мог бы показать пальцем, уже тысячу раз, – шепчу я.

      – Он мог испугаться последствий такого прямого обвинения, – объясняет доктор Робишо. – Такая непрямая ссылка является для него дополнительным слоем психологической защиты. Натаниэль, – мягко продолжает она, – ты знаешь, кто тебя обидел?

      Он указывает на учебник. И опять жестом показывает: «отец».