Сладкая полынь-отрава. Повесть для внуков - Анатолий Михайлович Сорокин

Скачать книгу

несусь к раскатистой проезжей дороге.

      Какая же всюду первозданная синевато-лунная белизна, прям, диво-дивное! Сплошное очарование и волшебство от края до края. Сугробы, наметы, голубоватые всхолмья из волшебного мира. Избы с густыми рвано пузатыми дымами. И у Шапкиных вьется из трубы, и у Селезневых, и у Савченоковых. Топят, не жалея дров, аж искры летят! Я завидую Тольке и Марине: сидят себе в тепленьком!

      Дорога присыпана инеем. Натрушено на раскатах зеленое сенцо. Не много, но маленькая охапочка все же наскребается. Руки-ноги уже онемели. Красные в самом начале, теперь они все белее, под стать снежку.

      Прижав сенцо, несусь обратно, аж уши скручивает ветром. Вбегаю в сенцы, не чувствуя ног, врываюсь в пригон:

      – Ага, Зорюшка миленькая! Ага, маленько, да набралось. На-ка, пожуйся, пожуйся, и мышка сыта и ты.

      Не понимая меня, корова видит и чувствует сено, раздувая ноздри, мычит, дуреха, и, запуская морду в зеленый мой оберемок, душистый и щуршащий, раздвигая толстенные губы, захватывает сразу почти весь, утаскивает в бездонный рот.

      Ноги приходят в чувство и отогреваются долго. Знобит, знобит, и как жиганет. Словно шилья кто-то вгоняте под ногти. И сразу в жар, заприплясываешь как на плите.

      – Не реви, взашей не выгоняли, – сердится бабушка.

      – Ага, не реви тебе, – сержусь и я, – железный, что ли?

      – Так не носись.

      – Я же скорее хотел, – оправдываюсь напропалую, очень желая, что меня похвалили.

      Маму попрежнему я почти не вижу. Приходит в темноте, невероятно усталая и разбитая. Выглядит совсем потерянно, но говорить ни о чем не хочет, как бабушка ее не требушит разными вопросами. И со мной почти не разговорчивает.

      В один из январских буранов, так же ночью, она сбилаеь с дороги, всю ночь проблудила на озере в камышах, только к утру выбравшись обратно у дома Селезневых. А кривоглазый подпасок Абрамка-татарин навовсе замерз в такой же буран, десяток шагов не дойдя до плотины у водяной мельницы. Так и сидел под свесом сугроба и кнут змеей вдоль тропинки. У Лупки Головни, женщины одинокой и пожилой, волки задрали последнюю овченчишку, а выбраться на волю из пригона уж не могли. Лупка вошла утром в пригон, а они сидят по углам, сверкают глазищами. Так она в сердцах и за мужиками не побежала, сама на вилы поодевала их поочередно, получив какую-то премию за каждую волчью шкуру. О ней в районной газете писали и лектор по этому случаю приезжал.

      На печи, рядом с трубой, ветер всегда слышится особенно сильно. Шумит, завывает на разные голоса, скребется. А если уж вовсе пойдет в разгон, то становится похоже на вой голодной волчицы и я отползаю подальше в угол, зарываюсь во всякое третье, пахнущее мышами. Но мышей у нас нет, чем им здесь поживиться?

      Радости моей нет конца, когда бабушка готовится топить печь. Я непременно усаживаюсь напротив огромного печного зева и терпеливо наблюдаю за бабушкиными действиями. Нащепав длинным ножом лучины от сухого полешка,

Скачать книгу