LITMIR.BIZ

Скачать книгу

на плетнях и в подворотнях: крестяся перепуганно:

      – Началось, Господи мой, теперь до зернышка выметут.

      – Ноне война, грех счеты вести.

      – А раньше было иначе? На трудодни выдавали отходами…

      Вздымает пыль наша босоногая орава.

      Толька – как из-под земли:

      – Айда к ветряку наперегонки! Знаешь, как будет на переезде через речку!

      Обозу нет конца, а голова уже на буграх у протоки. Из камышей со стороны озера выплывает лодка. Стала на мелководье, рядом с переездом, в которую вошли первые лошади. Дед Треух, подслеповатый, осевший будто, навалился на длинный шест. В корме верша, чебачки с карасиками трепыхаются.

      – Де-еда-аа! – визжит во всю Толька и прет по воде прямо к лоде.

      Вскочил, раскачивает, зовет меня, но мне зябко при одном виде воды и страшновато сделать по-Толькиному.

      Щелкают бичи на переправе, перебирают часто ногами лошади, тащится на бугор за колесами мокрый след.

      На бригадире Постникове высокие, чудные сапоги с двойными отворотами. Резиновые. Ходит он в них без всякрнр по воде вдоль глыби: левее, левее, мужики; держи левее!

      Дна глинистого, испаханного колесами, почти не видно – муть сплошная. Савкина очередь пришла; Савка подернул своих рыжих, щелкнул моим пятиколенником.

      – Тихо, Савелий, не спеши, чтоб не захлестнуло. Тише едешь, дальше будешь

      Но лошади прижали уши, раздвинули ноздри, рванули как ошпаренные из глыбкого места, разом вынесли на угор груженную бричку.

      Высоко из окна выглядывает мельник, белый весь и безликий будто, хохочет, зовет к себе обозников.

      Ах ты, радость моя, сколь народу и сколь празднично! Душе места нет и нет покоя. Лезу по воде к Тольке. Мокрый по самый пупок, с помощью слезливого деда, забираюсь в лодку.

      – Вот чокнутый, ты гля! Гля, Савка, что выторяет, ухарь чубатый! – кричит встревоженно Толька

      Даньке Сапрыкину, рукастому подростку Савкиных лет, надоело ждать очереди. Привстал, гикнул, замахал вожжами. Лошади у Даньки справные, выезженные отцом, рвут постромки. Половинкин шлепает к берегу, грозит кулаком. А Данъка в азарте, только брызги во все стороны,

      – Куда, сучье вымя! Куда тебя понесло, сукин ты сын! Яма! Яма там, Данька! Намочишь ведь все зерно, растудыт твою в крестовину!

      Не слышит его Даньке – шум от воды, колес, копыт, общий гам, слепой собственный азарт. И переправы толком не знает. Лошади оказались на глубине, ухнула следом телега, взвыл Данька, оплеснувшись холодной водой и страхом. У лошадей видны одни гривастые головы. Дед Треух веселком отгребается, Толька на заднюю сидушку лодки вскочил, тоже выпученно кричит на Даньку. Данька бросил вожжи, карабкается повыше на мешки, на сухое…

      – Ах, в растакого его, недоделанное чучело! – ругается беспомощно Половинки, и сам уж по пояс в воде, разгребает ее руками, лезет к бричке.

      С обеих берегов бегут, плывут, огребаются. Навалились на телегу, на лошадей, сдвинули маленько

Скачать книгу