Скачать книгу

сколь многое он может еще совершить. Судя по тому, что Б. Успенский издал собрание своих работ, кажется, в пяти томах, прогнозы Ю.М. не оказались ошибочными.

      На тех же Виноградовских чтениях Ю.М. с блеском прочитал доклад о речевой структуре «Евгения Онегина». И это было поразительно: он появился в зале прямо с поезда, а несколькими днями раньше у него был сердечный приступ («поговорил с ректором»). Ректор А.В. Кооп сменил прогрессивного Федора Клемента, которого «ушли с должности». А.В. Кооп всячески препятствовал начинаниям Ю.М. Лотмана, и я очень за Юру волновалась.

      В январе 1979 года сдавали том «Писем русского путешественника» Карамзина в «Памятниках»[42]. Ю.М. болел, и пришлось делать это Успенскому. Однако Ю.М. очень опасался его резкости и непримиримости с редакторами. И действительно, книгу чуть не «зарезали». Потом все равно биться за нее пришлось Ю.М. В конце концов, книгу передали в Ленинградское отделение «Науки», где она и вышла опять же с великими трудностями.

      Когда план организации семиотической лаборатории в Тарту созрел, обсуждался возможный переезд туда Успенского, который должен был эту лабораторию возглавить. Планы не осуществились, лабораторию открыть не удалось, но само намерение показательно.

      Последний раз, уже после смерти Зары Григорьевны Минц, в 1992 году, проездом в Прагу, Ю.М. читал в Москве доклад о своих новых идеях. (Он сообщил мне об этом в письме, не говоря конкретно, о чем именно идет речь.) Собрались все, кто его знал и любил. Был там и Успенский. И Ю.М. написал мне в Канаду, что его доклад Борису понравился.

      Я говорила в последний раз с Б.А. после того, как он в 1989 году вернулся из Мюнхена. Это было незадолго до моего переезда в Канаду. Он сообщил мне, что видел Ю.М. после операции и что тот выглядит гораздо лучше, чем в последние два года, до нее. Он даже как-то утешал меня.

      Портрет Б.А., написанный Гришей («средний», как оценил его Ю.М.), стоял в кабинете Ю.М. вместе с фотографиями Зары, внучек и Б.Ф. Егорова.

      Бориса Федоровича я в первый раз встретила на 25-й Пушкинской конференции в июне 1978 года в Пушкинском доме. Это было мимолетное свидание, как всегда сопровождающееся для меня тяжело скрываемым смущением, когда рядом оказывались друзья Ю.М., тесно связанные с его семьей. Во второй раз я видела Б.Ф. 30 мая 1980 года в музее-квартире Пушкина на Мойке. Он вел собрание и встречу с Ю.М., который прочел тогда доклад «Структура авторского повествования в романе “Евгений Онегин”». Б.Ф. с юмором оповестил всех, что у них с Ю.М. тоже юбилей: они отмечают тридцатилетие своей дружбы. И добавил, что за это долгое время разные звери перебегали им дорогу, но черная кошка – никогда. Еще раз мы с Ю.М. встретили Бориса Федоровича в Доме литераторов в Москве, кажется, году в 1987-м. Ю.М. чувствовал себя очень больным. Незадолго до этого у него была первая «почечная колика». Так он диагностировал тогда причину боли. Думаю, что это и было началом его смертельной болезни. Он сильно перемогался, все время мерз. Настроение у нас тоже было не из лучших. Я этой встречи почти

Скачать книгу


<p>42</p>

Карамзин Н.М. Письма русского путешественника. («Литературные памятники».) Л., 1984.