LITMIR.BIZ

Скачать книгу

чердаке было темно, как в преисподней. Едва светилось затянутое паутиной оконце, за которым виднелся лоскут летнего неба, усеянный крупными, как яблоки, звездами.

      – Мамка, наверно, с ума сходит, – сказал Пранас.

      – Догадается, – утешил я его.

      – Винцас ей скажет. Винцас видел меня на станции.

      Я замолк и уставился в оконце, отыскивая на лоскутке неба свою звезду. Но ее там не было.

      – Домой я все равно не вернусь, – пригрозил кому-то в темноте Пранас. – Наймусь куда-нибудь на работу. Отец в двенадцать лет с фабрики первую получку принес.

      – И ты будешь столяром? – Почему-то мне не спалось.

      – Не, – Пранас зевнул. – Я буду полицейским.

      – Ого! – удивился я. – Для полицейского у тебя роста не хватает.

      – А я подрасту.

      – А зачем тебе быть полицейским?

      – Меня тогда никто не арестует. А я смогу! Приеду в местечко и уведу, например, тебя.

      – За что?

      – Придумаю. Полицейскому хорошо. Его все уважают и боятся.

      – А меня возьмут?

      – Нет, конечно. Ты в полицейские не годишься.

      – Почему?

      – Сам знаешь.

      – Некрещеный?

      – Ага.

      – А зачем полицейскому быть крещеным? Он должен быть злой.

      – Полицейский должен быть злой и крещеный, – заявил Пранас.

      – Давай спать, – предложил я.

      – Давай.

      Летучие мыши, и те притихли.

      Я повернулся на бок, уткнулся в дерюгу и заснул.

      Мне снилось, будто я стал полицейским. Хожу по местечку в мундире с погонами, с блестящими пуговицами и всех арестовываю. Прихожу к бабушке и надеваю ей на руки наручники.

      – За что, Даниил? – спрашивает старуха.

      – За гусей. За деда.

      Вслед за старухой забираю парикмахера Дамского, потом господина аптекаря, лавочника, его дочь Суламифь и ее урода жениха. Обыскиваю каждого и сажаю на хлеб и воду…

      Ночью прошел дождь – летний, щедрый, суматошный. По Мельничной улице текли теплые и шумливые, цвета горохового супа, ручьи, а редкие деревья, умытые, как в праздник, с отяжелевшими от капель листьями, возносили свои верхушки к небу, благодаря его за долгожданную щедрость.

      Воздух был свеж, и эта свежесть передавалась всему: и мыслям, и крышам, и хлебу.

      Мы наспех позавтракали чем Бог послал, съели остаток рыбы (Элиазар сдержал слово и отсчитал Пранасу два лита). О гусе бабушка даже не заикнулась. Гусь предназначался моему отцу, а наши желудки, не измученные тюремными харчами, ее не волновали. Да и я сам не притронулся бы к гусю, если бы она даже предложила: отец мне был не менее дорог, чем ей.

      После завтрака Элиазар сказал:

      – Мне самому сходить к стряпчему или вместе пойдем?

      – Вместе пойдем. Если уж платить деньги, то хоть знать, кому платишь.

      Самое удивительное в бабушке был не злой язык, не глаза, которые замечали каждый пустяк – другой бы его и взглядом не удостоил, – не руки, надававшие мне уйму затрещин и ощипавшие такую же, если не большую, уйму

Скачать книгу