Погода на завтра - Наталья Юрьевна Царёва

Скачать книгу

не было.

      Если бы ее спросили, что же все-таки лучше, теперешнее ее бытие или прошлое, полузабытое существование, она бы не решилась ответить. Это ведь была просто данность, константа реальности, которую не выбирают.

      Нет, конечно же, ей было известно (все же радио работало вполне исправно), кто во всем виноват, какие враги превратили ее жизнь в бесконечную наважденческую киноленту боли и ужаса, но умом ей было почти невозможно понять, зачем они это сделали, зачем им все это… Неужели же они не люди, неужели же все это может приносить им радость, доставлять удовольствие…

      …он уходил из дому всегда рано утром, неотвратимо и неизбежно, и часы на кухне как раз показывали половину восьмого: она с радостью разбила бы часы, если б это помогло хоть чему-нибудь. Но это ничему не могло помочь; и она молча смотрела, как он начищает ботинки, завязывает галстук, кладет револьвер во внутренний карман своего серого пиджака. Иногда ей в голову приходили странные мысли: неужели этот револьвер действительно убивает (он регулярно покупал пули в охотничьем магазинчике напротив), неужели эти тонкие белые пальцы и вправду способны нажать на курок – пальцы, что были с ней так нежны… Она все видела, все понимала и все-таки не могла поверить.

      На прощание он крепко ее обнимал, целовал выбившийся из строгой прически локон, и она тихо желала удачи: твердая, верная, до мозга костей преданная, едва сдерживающая рыдания, которым не было места при нем – ведь жены настоящих воинов никогда не плачут.

      Ей были противны все эти ветхозаветные предрассудки, условности, законы, придуманные дураками для дураков, и все же она не могла обременять его еще и своими слезами. У него было довольно забот и без этого.

      И когда он уходил, она его также молча ждала – но уже потому молча, что не хотела пугать ребенка, который ей все равно не верил и только плакал; тесно сжимала губы, включала ненавистный телевизор, чтобы заглушить страх, варила обед, драила полы, неловкими пальцами училась вязать ему варежки: набирала петли, распускала, опять набирала.

      Так проходил день.

      А ведь приходилось еще скрывать все от матери, звонившей каждый день, спрашивавшей, как здоровье и настроение, и кажется, и не подозревавшей, что творится на улице! Хорошо хоть, у него не было родственников… она не знала, как выдержала бы еще и эту пытку.

      …он возвращался непременно поздно вечером – точного времени она никогда не знала, и только тихо сходила с ума от ожидания, когда он задерживался, – усталый, голодный, потемневший лицом, скидывал пиджак на стул, снимал ботинки, шел в душ и лишь тогда прижимал ее к себе. Она порой видела кровь на его одежде, но никогда с ним об этом не говорила, все так же молчаливо застирывала под холодной водой бурые пятна, да и потом, какое дело, ведь это была не его кровь.

      Кормила, обихаживала, подводила ребенка. Ребенок недоверчиво хмурился, стеснялся, она была готова его за это убить, но условности принуждали ее вести себя соответственно ситуации: сюсюкать, греметь кастрюлями, смотреть телевизор.

      И она сюсюкала и гремела.

      …и ночью, после любви, после ласк, таких грубых и почти жестоких вначале и таких трепетных

Скачать книгу