LITMIR.BIZ

Скачать книгу

кроме мысли о причине их, и что видимость, которая предполагается объективной в той противоположности, которая предполагалась выше, и является третьей вещью посредине между нашими чувственными впечатлениями и их причиной, есть простое слово, голая немыслимость.

      Таким образом, видимость есть впечатление, и эти впечатления – первородное начало всякого мышления и речи. История языка также показывает нам, что первые зачатки речи не обозначали вещи, а были лишь именами для полученных впечатлений. Если мы не ставим собственность в оппозицию к движению, а представляем ее так, что последнее подпадает под это понятие, то собственность есть не что иное, как видимость, впечатление.

      Первые впечатления, из которых начали развиваться разум и язык, несомненно, не были теми простейшими, о которых я только что говорил. Только теоретическое наблюдение научило нас распознавать простейшие как таковые. Чем ниже была ступень развития, тем более простые явления воспринимались и назывались общим впечатлением.

      Ясно, что не только индивидуальность народа и природа страны, но и неисчислимое количество событий и обстоятельств, которые мы должны назвать случайными, сыграли здесь свою роль, чтобы привести к объединению именно этих явлений в одно понятие в одном слове и затем к постепенному выделению первоначально именно этих групп явлений.

      Логика у всех народов одна и та же; различие же языков заключается не в логике, а в источнике наших представлений. Логика, позволяющая нам признать этот факт, дает лишь одно средство для обнаружения, измерения и понимания различий. Даже если сознание первых создателей языков ничего не знало о композиции простейших явлений в общую концепцию, композиция этих явлений из явлений – неоспоримый факт. Мы распознаем в них простейшие явления как компоненты.

      Но даже самое простое явление, как только мы узнаем и назовем его, то есть как только у нас появится представление о нем, таит в себе еще одну составляющую. Ведь мы видим, как происходят многие вещи, которые другие не замечают, не чувствуют, и впоследствии должны сделать вывод из признаков, что с нами и вокруг нас произошло много вещей, которые мы не заметили, хотя наши органы чувств не могли остаться незатронутыми. Таким образом, мы с абсолютной уверенностью заключаем, что явления, в той мере, в какой мы понимаем их как сознательные состояния нас самих, то есть сознательные идеи, не зависят только от поражения нерва. Другой фактор, превращающий аффект нерва в представление, следует понимать как действительное мышление ради этого акта, который, очевидно, должен быть ему приписан. Опыт учит нас, что эту функцию не выполняют наши сенсорные нервы и что предрасположенность к этому должна быть, следовательно, присуща человеку a priori. Как мы должны понимать и называть этот фактор, мы узнаем в следующем разделе; пока же главное – показать, что первоначально не целые явления

Скачать книгу