О лапах и лапках - Надежда Бакина

Скачать книгу

 На улице было страшно. Оливка не любила туда ходить, если только не шли в парк, где можно было всласть набегаться за камнями или палками. А вот по улице – увольте. Машины громко ездили мимо, велосипеды и скейты норовили ее задавить прямо на тротуаре, а в лесу ног, окружающих ее, так легко терялись ноги хозяйки. И хотя Оливка шла на поводке и, понятно, никуда от хозяйки деться не могла, она часто растерянно останавливалась, чтобы, замерев, поймать взглядом знакомые джинсы и затрусить рядом с ними.

         Но страшно было и дома. Не только из-за громкой музыки, грозы с дождем или салюта. Дома была она – ванная. Единственное помещение, в которое Оливка никогда не просилась и старалась обходить стороной. Даже если хозяйка испытывала необъяснимый для Оливки порыв закрыться в этой маленькой комнатке, собака, испытывая сожаление по поводу пошатнувшегося психического здоровья дорогого ей человека, спокойно отправлялась в комнату лежать на диване в уютном гнезде, утоптанном ею в подушке.

         Но наступал день… Рано или поздно, он наступал. Когда хозяйка доставала из комода большое коричневое махровое полотенце. И Оливка все понимала, все-все. Ей не надо было видеть следующие приготовления, как то корзинка с расческами (да, у нее была личная корзинка с личными расческами, но она не любила об этом говорить, максимум, могла выдавить из себя, что глаза б ее это не видели, о благодарности же не могло быть и речи) и красный, пугающе шумный и обжигающий горячим воздухом фен. Собака и так знала свою судьбу на ближайшие полчаса: душ, шампунь, бальзам, полотенце, фен, расческа.

         Нет, могло быть и хуже. Еще больше мытья Оливка не любила стрижку когтей. Когтерезка вызывала в ней панический ужас, она пыталась спрятаться, отвернуться, она даже осмеливалась огрызаться на хозяйку, а когда и это не помогало, жалобно скулила. В ее широко раскрытых от ужаса выпуклых круглых глазах рисовались картины, как хозяйка отрезает ей палец вместе с когтем и злобно хохоча выбрасывает в ведро. На самом деле такого, конечно, не происходило, ей тихонько, по миллиметру отрезали когти и отпускали на пол, поцеловав в нос и погладив по голове. Но уверенности, что в следующий раз все не закончится пальце-, а то и лапо-отрезанием, у Оливки не было. Когда-то она слышала, как хозяйка обсуждала фильм, используя слово «ужас». Она так и говорила: «фильм ужасов». Там было что-то про бензопилу. И Техас. А в другом фильме, тут Оливка фыркала от смеха, и вовсе был клоун. С воздушным шариком. Нет, если бы она, Оливка, снимала фильм ужасов, главным героем был бы когтерез. Это точно.

         Но сегодня когтерез покоился на дне корзинки, а ее подхватила хозяйка, держа под мышкой полотенце, и понесла в ненавистную ванную. "Не знаю,– думала Оливка, стоял на задних лапах в душевой кабинке и отфыркиваясь, пока ее поливали из душа теплой водой,– что хорошего находят в этом люди." Хозяйка обычно говорит, что она стала вонять и ее пора мыть. Вонять! Да она только-только нагуляла свой природный запах, шерстка пропиталась улицей, едой, метками, которые она тщательно оставляла для других собак у каждого фонарного столба, пылью и другими, не менее важными для ее собачьего сердца

Скачать книгу