ТОП просматриваемых книг сайта:
Предел. Алексей Чеслов
Читать онлайн.
Я открыл папку и начал читать, сожалея, что трачу время на ненужную информацию. Текст был следующий:
«Слякоть стоит неимоверная. Кажется, что небо – это та же слякоть, только душевная. Этакая последняя минута жизни божественного провидения. Отчаянная рвотная остервенелость. Бог еще что-то может, но уже ничего не хочет. Да и как сквозь это плесневелое марево смотреть на людей с облака? Что там в них «такого» можно разглядеть в подобную минуту? Но становится понятным… эта русская тоска по несбыточному. И зачем нужно было строить город там, где на тебя давит серость и неустроенность? Это вечное небо поэтов и влюбленных, от него так неуютно простому человеку. Жизненная сырость и душевная слякотность. Звучит так паскудно, что и произносить не хочется. Так бывает, холодом веет от этой реки. Таким смертельным, леденящим ветром пробирает до костей от этого гранита…»
Я закрыл папку и неуверенно спросил:
– Какой-то ваш очередной Наполеон?
– О нет, это Павел Первый. Да вы бы и не угадали. Так мало прочли из дела. Интересна вам эта тема? Он у меня в третьем корпусе квартируется, могу организовать аудиенцию с императором.
Я посмотрел в потолок, делая вид, что думаю. И после сказал:
– Меня интересуют дети. Очень странные и необычные истории, связанные именно с детьми. Мне как-то рассказали историю о… Чарли, – закинул наживку я.
Доктор тоже задумался. Но уже через пару секунд сказал:
– К сожалению, не могу похвастаться своими нынешними пациентами с подобным именем. Этика и все такое. Но могу показать вам наших выпускников прошлого. У меня здесь все заархивировано по годам и темам. Если вам нужны особенные дети, их есть у меня.
Он извлек из ящика стола небольшой альбом с надписью на обложке «Предел». Мои ладони стали мокрыми от волнения. Он аккуратно уложил его передо мной на стеклянный журнальный столик. Я погладил состарившуюся красную велюровую обложку и не нарочно улыбнулся:
– Странно. Сейчас все хранят информацию в ином виде. Сплошная цифровизация. А у вас здесь практически раритет.
Каждый разворот альбома был разделен на две части: в левой половинке детская фотография, справа ее взрослый аналог. Я это сразу понял.
– Ну вот, смотрите, – доктор ткнул пальцем в ребенка на первой странице. – В этом альбоме, который я называю «предел», я собрал самых интересных выпускников одного определенного периода. Тех, кто наиболее удивил или оставил неизгладимый след. Кстати, «пределом» нашу «Лесную школу» назвали они, эти дети. Да, Чарли её так, кажется, и назвал. Вот этого мальчика звали Андрей Грушевский. Но он просил называть себя Сайманом. Из той странной группы он был первым. Потом еще привозили подобных детей. Я имею в виду тех, кто вел себя как этот мальчик: был замкнутым и просил называть себя другим именем. И еще они обменивались отпечатанными на желтых листках машинописными текстами. Всё это давняя история, и поэтому я могу рассказывать об этом, не боясь преступить