LITMIR.BIZ

      Иван Нарышкин во весь опор летел к Москве, и не просто, а на крыльях любви: запретной и для него, и для его возлюбленной. Для него, представителя самого по нынешним временам знатного московского семейства, счастливого жениха невесты из древнего рода, куда как зазорно было ездить ночами в стрелецкую слободу, а для Марьи… Для нее все было еще сложнее, а может и проще: кто их, баб, поймет?

      В ожидании встречи, Иван почти не обращал внимания на то, что происходит вокруг: в седле он привык быть больше, чем ходить пешком, а конь, длинноногий черкесский скакун, уже и сам знал привычную дорогу. Оттого голова молодого Нарышкина была совершенно свободна и быстро заполнилась приятными и вовсе не связанными с окружающей действительностью мыслями. Случилось так, что конь первым заметил опасность, фыркнул и замедлил ход, заставив всадника оглянуться по сторонам. Из рощи, спрятавшейся за небольшим холмом, поднимался дым костра, и раздавались голоса спорящих людей, впрочем, спорящих благодушно. Нарышкин обругал себя за невнимательность, затем порадовался тому, что, похоже, все же не был замечен, а потом, долго не раздумывая, спрыгнул с коня и привязал его за уздечку к ближайшему кусту. Иван был не любитель долго обдумывать свои действия, и сейчас размышлял лишь о том, как бы незаметно подобраться к стоявшим у костра, а вовсе не о том, чем это для него самого может обернуться. Старая охотничья привычка подсказывала, что лучше всего взобраться на холм, где его вряд ли заметят, тогда как он сам будет видеть все, как на ладони. Нарышкин легко привел свой замысел в действие, и вскоре уже внимательно рассматривал расположившихся кругом возле костра стрельцов: их было с полсотни и, судя по цвету кафтанов, были они из разных полков. Гнев ударил в голову Ивана. Прежде всего, совсем не с руки было верным царским слугам, охранникам столичного покоя, собираться в нескольких верстах от Москвы вечером для каких-то разговоров, да еще и в полном наряде, да еще и с оружием. Не доглядели начальные люди. Но главное: круг, круг… Не московская это была привычка: московиты, собравшиеся вечерком у костра, попросту расположились бы под деревьями в самых удобных позах. Да и видно было, что стрельцы не случайно выстроились именно таким образом, стараясь изо всех сил поддерживать созданный ими круг: каждый был в нем равен, никто не выдавался ни вперед, ни назад. Это была казачья повадка, а если кто-то вздумал бы в том усомниться, то его сомнения быстро развеяли бы дымящиеся люльки и широкие кушаки многих служивых. Один из стрельцов говорил речь: было видно, что если он тут и не главный, то уж точно один из заводил. Держался же он с самодовольным спокойствием: точь-в-точь как какой-нибудь запорожский или донской казачина, которых Иван навидался вдоволь. Нарышкин окончательно вышел из себя, и остатки и без того невеликого благоразумия

Скачать книгу