LITMIR.BIZ

Скачать книгу

Вскоре Марка поднялась со стула и направилась к веранде включить лампочку. В кухне мы свет не включали. Мне всегда нравилось сидеть в потемках. В них я практически не обращал на себя внимания. Я будто бы растворялся в том, что было вокруг, и больше не имел значения сам по себе. Это было чем-то похоже на смерть.

      IV Белый шум

      В гостиной прямо напротив домашнего телефона у нас висела единственная картина Николаши. Ее он создал и притащил мне в подарок по случаю моего дня рождения. Как сейчас помню, лак на ней в тот день еще даже не высох, и когда я по неосторожности коснулся своего подарка пальцем, то сразу же смазал его крошечный фрагмент в самом низу, где-то поблизости от автографа. Этот дефект остался с картиной навсегда. Иногда я признавался, что она нравилась мне исключительно поэтому. Но это было неправдой. Тогда, после вечеринки, мы с ним сидели бок о бок на матрасе и курили под горящими лампочками. Их раскаленные головы качались туда-сюда и наводили в мыслях порядок. Мы вчетверо руки просверлили дыру в стене и повесили картину туда, где она висела и по сей день. Тогда, куря и думая о чем-то далеком, он единственный раз за вечер задал мне вопрос не по теме.

      – Что чувствуешь?

      – Не знаю. Черт ногу сломит.

      – Я о картине.

      – Я тоже.

      – Это значит, тебе понравилось?

      – Определенно.

      – Я так и подумал.

      – Правда?

      – Да. Я знал, что тебе понравится.

      На картине был изображен обнаженный человек в снегу. Раскинув по нему свое тело, он выглядел так, будто готовился к распятию. Его блаженное лицо, поза и неуловимый характер самой картины отсылали к чему-то, что можно лишь ощущать, но ни в коем разе не постигнуть умственно. Как мне казалось, и как я это всегда называл, на картине лежала печать чего-то нечеловеческого и беспредельного. Я питал неописуемую страсть к таким вещам. Это было похоже на то, что ты касаешься и знакомишься с тем, что для тебя или любого другого человека было запретно. Именно в смысле духовной границы дозволенного. В конце концов, что же все-таки было дозволено, и кто эти границы для всех рисовал? В тот день рождения я осознал для себя кое-какую важную вещь. Смотря на Николашу, а потом на его картину, я понял, что мои границы уже были очерчены. В тот день он оказал мне большую услугу. Своей же рукой он обозначил мои внутренние пределы, запечатленные и закрепленные напротив нашего домашнего телефона. Холст Николаши стал для меня чем-то сродни приговору. Я догадался об этом тут же, стоило мне получить от него этот подарок. Он же, напротив, ничего об этом не знал.

      Спустя пару лет, когда мы с ним оказались на том же матрасе, лампочки над нашими головами раскачивались в том же ритме. Настроение в наших сердцах и сама ситуация была эквивалентна тому дню, выпавшему на мой день рождения. В тот самый день мне самому захотелось задать ему вопрос, что появлялся в моей голове каждый раз, стоило мне взглянуть на полотно.

      – Почему ты больше не пишешь такие картины?

      Николаша рассеянно курил и в упор смотрел на картину.

Скачать книгу