LITMIR.BIZ

      Жил-был царь Карат и была у него маленькая красавица дочь Лучинка. Была она любознательна и умна, и царь не скупился на лучших преподавателей и воспитателей для своей единственной дочери. Со всего мира съезжались мудрецы, прослышав о щедрости царя Карата и его любви к своему чаду. Да и как можно было не любить это дитя! Обладая всей той красотой и очарованием, присущим любому ребенку Лучинка хранила внутри какую-то теплую искорку, согревающую любого человека и даже делающую его чуточку лучше. Поучившись разным премудростям бежала девочка играть с дворовыми ребятишками, а царь наблюдал с балкона за играми своей дочери с чернью и очень этому радовался – через свою дочь он вызвал у своих подданных еще большую любовь и уважение. И без того достойный правитель обрёл истинное почитание за каждым столом простолюдина, в каждом доме горожанина, потому что возвращаясь домой их детишки с восторгом рассказывали, как весело играли с самой настоящей принцессой, и какая она добрая и замечательная!

      Много было друзей у Лучинки, но был и особенный. Ему она каждый день выделяла небольшой кусочек своего вечера – после ужина. На царской конюшне жил мальчишка-дурачок, звали его Орешек. Кто-то давно еще нарядил его в костюм шута, а мальчик так и ходил в нем теперь и гордился своим небольшим умишком, что все в белом, сером, да черном ходят, а у него всё красное, да еще и с бубенцами! Никто из детворы с ним не играл, а Лучинка видела, с какой тоской выглядывают его глаза из проемов конюшни. Каждый вечер она крала со стола сладости и бежала в конюшню – Орешка угощать. Тот сладости принимал, а пока уплетал их за обе щеки, Лучинка очень старательно и прилежно рассказывала ему. как у нее день прошел, что нового ей учителя рассказали. Орешек очень конфузился умной девчонки и доев сладости начинал глупо и обидно подшучивать над ней, а еще пел противным голосом песни собственного сочинения про девочку-Лучиночку. Песни получать на редкость язвительные и очень оскорбляли девочку, глупые и сальные шутки в ее адрес очень ее задевали. Но чем больше смущалась Лучинка, тем больше разгорался пыл у дурачка из конюшни, хотелось ему уколоть ее побольнее, да посмеяться от души. Еле сдерживая слезы, Лучинка уходила от Орешка, ничего не отвечая в ответ на его дерзости, а он всякий раз провожая ее взглядом глотал комок обиды, подступавший к его горлу. Уж очень он боялся, что Лучинка больше не придет к нему вечером и хотел было вслед ей кинуться, да прощения просить, но по дурной своей дурости стыдно ему было извиняться перед девчонкой. Зачем он ее так обижал, объяснить Орешек не мог, да просто, наверное, других примеров общения у него не было. Он видел, как его больно обижали и всех это веселило, а сам-то он ни с кем разговаривать и не смел.