Скачать книгу

на коже, от которой даже современная одежда под «медийкой» не спасала.

      Когда поднялись из оврага к дому, Светка остановилась и посмотрела в светящиеся окна бабушкиного дома. Повернулась к кучерявому и сказала:

      – Нужно договорится, что брехать будем.

      – И что же?

      – Я скажу бабуле, что я ее племянница из Семипалатинска, Ленка. Дочка ее родной по отцу сестры, бабы Маши. Она Ленку только маленькую на фотографии видела. А мне на «медийке» сейчас лет тридцать. И Ленке сейчас примерно так. Может прокатит. У нас женщины в роду похожи.

      – А я кем буду?

      – Ну, допустим, Ленкиным женихом. Потому что я точно знаю, что Ленка пока не замужем. Не складывается у нее ничего. Баба Маша в письмах моей бабушке все на нее жаловалась. «Ветреная особа», писала о ней. «Журналистка, прости господи». Бабуля с подружками своими с улицы это обсуждала за чаем, а я подслушивала за печкой. Уж больно у них всегда разговоры интересные были про всех, кто у нас в поселке бывал и про родственников тоже. Мне конечно по малолетству никто бы докладывать такое не стал, так я подслушивала, чтобы в курсе событий быть.

      Наши тетушки и бабушки с улицы, еще тот «местный комитет партии», формирующий поселковое общественное мнение. Все ценные сведения к ним стекались. Обсуждались. Ставились на голосование, а потом их решения «внедрялись в нашенскую жизнь».

      Так что мое тайное местечко за печкой, не одну детскую попу спасло от ремня. Бабушки между собой совет держали, а я уже потом «с детями», кого это касалось, разговаривала про то, что про них решили и что теперь их ждет. Хотя, конечно, не только про наказания были решения. Были и про поощрения, и про поддержку. Например, бабульки могли хором решить, что какой-то ребенок на улице «уж больно тощий, не кормит поди мамка». И начать его в гости зазывать и подкармливать. И не только про ребенка могли решение принять. Могли и про сноху какую, и про отца семейства соседского порешить, хвалить их прилюдно хором или ругать тоже прилюдно.

      Ни разу меня за той печкой «не спалили». Стратегическая такая точка у меня была. Шкодили мы много, прикрываться тоже нужно было коллективно и в показаниях своих не расходиться и не путаться. Так и жили, коллективом соседским. Понимаешь?

      Кучерявый кивнул. И они пошли к большим дубовым воротам на Лесной 4. В сумерках уже было плохо видно, но рука Светкина сама собой нащупала веревочку, торчащую из круглого отверстия в двери. Защелка с другой стороны ворот лязгнула и раздался заливистый собачий лай.

      – Ой, блин! Про Айку-то я и забыла! – прошептала Светка. Приоткрыла дверь и запричитала, как в детстве:

      – Айка, Аичка, свои! Свои! Собака прекратила лаять, но это было еще не все. То, что она не лает, не значит, что она пропустит. Это Светка точно про Айку знала. Айка сторож неподкупный. Нужно было как-то умудрится дать ей себя понюхать, но так чтобы она не тяпнула тебя зубами от полноты чувств. Айку понять можно. Мало ли кто тут по ночам бродит, а у нее служба! Светка приоткрыла дверь

Скачать книгу