ТОП просматриваемых книг сайта:
Отражениe. Саша Лебедь
Читать онлайн.
Есть и кое–что особенное. Вроде йети, в существовании которого я вечно сомневаюсь. Одобрение, вспыхивающее в отцовских глазах, когда сделаю нечто стоящее. Например, без батиной помощи поступлю в вуз. Или сдам на права, не подкинув продажным гаишникам ни копейки.
Моя жизнь охренительна, за ней в соцсети–фотоальбоме следят больше 11 тысяч человек. Видят, как я осваиваю серфинг на Голд Кост в Австралии, трюкачу на московских крышах, умираю со скуки на парах или танцую на Таймс–сквер. Одним из самых популярных постов был тот, где, обнимая горячую итальянку за талию, улыбаюсь в камеру. Снимок сделан, когда я работал в палермском консульстве РФ после первого курса. Через пару часов, как выложил фотку, итальянка дала мне в маленьком, заваленном бумагами кабинете. И это было самым продуктивным эпизодом той нудной практики.
Прекрасно понимаю, почему мои посты так нравятся нейросети и людям. Во–первых, коммерческая внешность, спасибо отцу. От него достались широкие плечи, густые каштановые волосы, улыбка и ямочки на щеках как у старика Эштона–мать–его–Кутчера. Во–вторых, неплохие локации, остроумные подписи. В–третьих, моя жизнь действительно красива. Бесконечные лайки и комменты это ощущение подпитывают.
Я сам искренне люблю то, как все устроено. Порой засыпаю с недоуменно–благодарной мыслью, отчего же лучшее (перспективы, красивые девушки и острое ощущение жизни) достается вовсе не самым лучшим. Себя я оцениваю здраво, иллюзий не питаю – вряд ли даже с натяжкой могу назваться хорошим человеком. Набор качеств и морально–духовных принципов не дотягивает до удовлетворительного.
Но если, как квадрокоптер, подняться над линией жизни и прожужжать в сторону прошлого, все становится более–менее ясно. Есть у вселенной веская причина устраивать кайфовую гиперкомпенсацию.
Мать ушла, когда мне было четыре, а второй родитель еще не стал Скруджем МакДаком всея Руси. И «ушла» не в трагическом смысле «умерла», а в самом прямом: собрала вещицы, свалила и больше не отсвечивала никак. Она не бывала на утренниках, не звонила, не кидала в личку безвкусные бумерские открытки типа «С Днем знаний» или «Светлой Пасхи». Будто и не было ее никогда.
Я не то чтобы сильно запариваюсь насчет этой истории, о матери почти не вспоминаю. Но примерно раз в месяц мне снится один и тот же занятный сон. Ростом со Смурфика, я стою в самом центре темной комнаты с кучей пыльных коробок. Вздрагиваю от звука хлопнувшей двери, понимая: остался один на один с недобрым сумраком. Дышать становится труднее, как будто воздух обрел плотность воды. Просыпаюсь раздирая горло от нехватки кислорода… Не надо учиться на психоаналитика, чтобы понять: ерунда лезет из подсознания, иллюстрируя детскую травму.
Но этот занятный сюжет наименьшая из моих проблем со сном. Сколько себя помню, живу в двух состояниях. Первое – вампир из серии блевотных фильмов для девочек–подростков, то есть вообще не сплю. Второе состояние – бурый медведь периода гибернации, который, наоборот, большую часть