LITMIR.BIZ

Скачать книгу

робко отвечали те, кто был посмелее.

      – Не пугай, Пумберникел, детей, у нас все послушные, – защищал нас кто-нибудь из взрослых.

      – А ты чего там – прячешься?.. А ну, выходи! – обращался он к жавшемуся в угол ребёнку.

      Тот упирался, робел, наконец, его выталкивали.

      – Я знаю, почему ты боишься: последние дни бабушку не слушал, по русскому языку двойку получил, матери помогать перестал, – перечислял он шалости, заранее сообщённые ему взрослыми.

      В наказание провинившийся должен был прыгать через протянутый прут и кусать зубами цепь, которой была опоясана шуба. Минут двадцать Пумберникел хрипел проповедь и детям, и взрослым. Иногда метлой, на которую опирался, легонько ударял кого-нибудь из старших или взрослых, кто, по его мнению, того заслуживал.

      – Да я ни в чём не провинился, не бей меня! – защищался тот.

      Однажды он дотронулся метлой до Рудика:

      – А ты почему не ходишь в школу? Надо учиться – неучем останешься!

      – Не прикасайся ко мне! – закричал тот.

      – Ишь, огрызается! Вот я тебе! – и ещё раз легонько ударил.

      Рудик ухватился руками за метлу и со злобой рванул её к себе. Все в ужасе застонали, но Пумберникел сумел выдернуть палку. Он ударил по рукам, и Рудик заплакал.

      – Зачем ты так? – загородила его мать. – Он и ходил бы в школу, так одеться не во что! У них на всех одни дырявые валенки…

      – Пусть в них ходит и не стесняется бедности – он в ней не виноват!

      Уходя, Пумберникел брал с плачущих обещание слушаться.

      – Смотрите, чтобы к приходу Кристкинд выучили какие-нибудь песни, стихи. Станцевать тоже можно. Главное, чтобы слушались старших, не матерились, как русские, не дрались, были примерными в школе, не ленились и работали так, чтобы за вас не надо было краснеть.

      Нагнав страху, Пумберникел удалялся – его ещё долго вспоминали потом со страхом.

      – Он правдишний или неправдишний? – интересовались дети.

      – Конечно, правдишний, – без тени сомнения говорили взрослые.

      Мы сомневались и примечали, кого нет из взрослых. Чаще других отсутствовала альтмама, бабушка Зина. После ухода Пумберникла предполагали, что это могла быть она, но нас разуверяли:

      – Альтмама дома – приболела, а Лида в Родино.

      И лишь совсем уже взрослые узнали, что это была, конечно, альтмама: лучше неё в образ чёрта никто не перевоплощался, и самовыражалась она, как хотела.

      Наказы Пумберникла помнили долго.

      В ночь под рождество, 25 декабря, ждали Кристкинд. По этому случаю, несмотря на дефицит керосина, зажигали не коптилку[5], а десятилинейную керосиновую лампу – в избушке становилось светло, торжественно, празднично и уютно. Вечером в замёрзшее кухонное окошечко подавалось два-три сигнала: позванивал колокольчик и показывался нарядный прутик с красивым бантиком.

      Сходились те же гости.

      – Здравствуйте! – преувеличенно

Скачать книгу