LITMIR.BIZ

      Ещё у жизни есть глава:

      Седая мысль, седая голова.

      Горят костры приснеженных рябин

      Из глубины – глубин.

      Ещё один у песни есть припев:

      Метая лист и жалко проскрипев,

      Летят ветра с растерзанных вершин,

      Как молоко – в кувшин.

      Ещё у песни много вещества:

      Сожженный свет, сгоревшие слова.

      Пылят закаты, небо притянув,

      Меня – не обманув…

      Знаю: суббота, Ваш милый – рядом:

      То ли на кухне, то ли – курить.

      То ли над картой, над Эр-Риядом

      Дети склонились дневник укорить.

      Вы помолчите. И тихим взглядом

      Будет душа углы серебрить

      Дома, который покрыт обрядом

      Тайным, умеющим всё говорить.

      Вам на звонок отвечать не к спеху,

      Скажете мужу, это была

      Скромно зовущая Вас к успеху

      Фирма, поющая крышке стола.

      В бездну – вздохнёте, убитым звуком

      (так же, как было в прошлом кино):

      «Старому верю столу и – мукам.

      Нет серебра у стола? – всё равно…»

      И велел господь всем садам цвести —

      Не для зависти, а для радости!

      И велел господь мне мой крест нести:

      От тоски бежать, от усталости.

      И еще велел мне мой бог прожить,

      Улыбаясь весенней младости,

      И велеть себе над землёй кружить:

      Не для зависти, но – для радости…

      Из томной нежности к тому,

      К чему давно уж нет дороги

      Я всё приму,

      Я всё возьму:

      Сомненья, радости, тревоги…

      И каждой слабости к огню

      Теперь, когда минуты – строги,

      Я всё верну:

      Всего одну

      Пылинку радости дороги…

      Изрезан ночи первобытный звук