ТОП просматриваемых книг сайта:
Эррор молестус. Яна Смородина
Читать онлайн.
Нынешней осенью наступал новый этап Наташиной жизни: её зачислили в Высшую школу незримых искусств. Но как ни прискорбно было признать, это было ровно половиной дела: само по себе зачисление означало лишь обладание предрасположенностью к управлению энергиями. Мечтой на горизонте маячил факультет алхимии, примерно такой же недостижимый и желанный, как… Луна на небе. Самое большее, на что могла рассчитывать особа женского полу – целительское отделение лекарского факультета, менталистика, да пророческие искусства, не пользовавшиеся популярностью среди соискателей в принципе. Алхимия же была прерогативой лучших из лучших, и девицы нежного возраста по мнению профессорско-преподавательского состава в области серьёзных алхимических наук к числу таковых не могли относиться ни в коей мере.
Однако упускать возможности переубедить их в обратном не стоило.
Стоило же при этом заняться собственным воспитанием в области складного изложения прыгающих, словно папуасы, мыслей.
Ещё один смятый лист полетел на пол.
Наташа изо всех сил заставляла себя сидеть на месте, покуда хватит духу, чтобы не вскочить и не ринуться на кухню к Глаше за умопомрачительно вкусными ватрушками. Ведь именно их сдобный пряный дух теперь нагло перебивал садовые ароматы, щекотал ноздри, бессовестно дразнил и звал, звал… Усилия пошли прахом.
«Эх, ну нет силы воли у человека, что ж тут поделать? Тем более что за способ такой – волю ватрушками испытывать? Глупее не придумаешь!»
Так урезонивала себя Наташа, вприпрыжку спускаясь по лестнице во владения волшебницы Глаши – неподражаемой и непревзойденной королевы ватрушек. И прочих вкусностей.
– Ох, Глаша, это вообще законно – печь такие божественные булочки? – пробормотала девушка, вдыхая коричный аромат и зажмуриваясь от блаженства.
– Ешьте в удовольствие, Наташенька! Глядишь, и фигура округлится, а то дело ли, когда девка тонкая, как хворостина?
– Стройная, Глашенька, стройная изящная барышня это называется! – возразила Наташа, плавно обогнула кухаркин могучий силуэт, не требовавший улучшений в этой области, ухватила булочку с противня и впилась зубами в её тёплый бок.
– А ведь сегодня будут гости, – вдруг таинственно обронила за спиной Глаша.
– Почему ты так решила? – Наташа приложила немало усилий, чтобы не выдать свою необычайную заинтересованность в вопросе: неторопливо сняла с плиты здоровенный латунный чайник и налила кипятку в заварник с чаем и травами. Аккуратно накрыла его салфеткой, затем с независимым видом пододвинула к себе ногой трёхногий табурет и уселась на него.
– Александр Кондратьевич распорядился о малом торжестве к ужину. И приборов на две персоны больше супротив обычного, – веско уточнила Глаша, не забыв выдержать многозначительную паузу, вытерла руки о передник и поставила перед девушкой чайную пару.
– Что ж, поглядим, – задумчиво прищурилась та.
– А ещё я слышала, как прошлым вечером его благородие справлялся о прибытии утреннего Балтийского дирижабля, через этот самый… ну, говорил в связной аппарат, что нынче весной выписали из Петербурга, – благоговейным шёпотом продолжила освещать последние известия Глаша, горделиво поглядывая на Наташу, будто аппарат этот – полностью её, Глашина, заслуга.
Наташа уважительно хмыкнула: эта новость и впрямь тянула на неопровержимое доказательство визита не каких-нибудь, а особо важных гостей. Торжеств и прочих отвлекающих от работы глупостей отец в принципе не любил, и устроенные по его распоряжению званые ужины на Наташиной памяти можно было по пальцам перечесть.
Тем интереснее, кем могли оказаться эти самые гости. И что же, сидеть, сгорать от любопытства и ждать у моря погоды? Вот уж дудки! В Наташе сейчас бурлило любопытство и ещё что-то страшно авантюрное, рождающее мимолётное захватывающее чувство, от которого замирает сердце, и легонько подкашиваются колени. Да-да, голову снова поднимала та Наташина «скрытая сущность», которую так не любила маменька и которую, впрочем, девушка не особенно и скрывала. Нет, к своим неполным семнадцати годам Наташе так и не удалось приобрести себе в привычку ни плавности движений, ни умения вести приятный светский разговор, ни усидчивости за рукоделием, что должным образом бы красило юную барышню и ровным счётом всё то, что терпеть не могла Наташа.
Благоразумие диктовало оставаться на месте, смиренно дожидаясь раскрытия интриги путём встречи этих самых гостей. Попытка отвлечься потерпела полную катастрофу: с эссе всё по-прежнему оставалось совершенно неутешительно, чтение, затеянное в надежде натолкнуться на гениальную мысль, сделалось пыткой. Мысли же о способах разведать обстановку в противоположность нужным занятиям живо пробивались на поверхность разума, топорщились частоколом, мешали прочитанному коснуться сознания.
Всё.