LITMIR.BIZ

      В том сорок пятом, нам друзьям, всем по пятнадцать.

      Мы выглядели, старше своих лет.

      А накатив портвейн, любили драться,

      В центральном парке. С чужаками. Где буфет.

      Война отшибла напрочь слёзы, страхи!

      И закалила, превратив в броню.

      «Согнутся и затупятся все плахи, —

      Шутила мать, – об голову твою!»

      Отец погиб под Киевом. Не спасся!

      Его дружок прислал одно письмо.

      Он написал: «Все сдались. Ваш – не сдался!

      Сказал, что расстреляют всё равно…».

      Я на блошином рынке по дешёвке,

      Прибарахлился, прикупил наган.

      И как-то в драке, что на острове Крестовском,

      Пальнул с него, поранив двух цыган.

      Друзья – братки известно убежали,

      Недолго думая, рванул и я тогда.

      Но было поздно. В парке меня взяли.

      Мне не впервой, а матери – беда!

      Когда поймали я не отпирался,

      И следаку, как есть всё рассказал:

      «Один цыган, – сказал я, – понтовался,

      Что он в блокаду, вкусно ел и сладко спал».

      Мне дали срок, без малого – десятку,

      А умер Сталин, тут амнистия пришла.

      И танцевали зэки все вприсядку!

      За радость ту, что с неба снизошла.

      Война отшибла напрочь слёзы, страхи!

      И закалила, превратив в броню.