Ячея - Юрий Зафесов

Скачать книгу

огней.

      Бывают такие

      красивые бабы,

      что тихо вздохнешь

      и найдешь пострашней.

      И станешь богаче,

      значительней, выше,

      добьешься всего

      и поспеешь на суд,

      где серые волки

      и серые мыши

      последнюю корку

      подкорки

      грызут.

      Два мотива

      Валентину Устинову

      1

      Мы тем и будем знамениты, что пастухи вселенских смут, семиты и антисемиты, нас не оценят, не поймут. Мы не задушим их в объятьях, не станем бить из-за угла – в метафизических понятьях продолжим спор добра и зла. Прикроем русское пространство, на плечи взвалим облака. Есть два мотива мессианства – «гоп-стоп» и «песня ямщика».

      Есть мы с тобой, что неучтиво над звездной бездной осеклись, провидя век, где два мотива слились, смешались и сплелись. Сошлись, как сходятся в проулке, тиран и жертва, бог и черт, градоначальники и урки, и с казнокрадом – звездочет. Провидец с фигою в кармане и переделкинская фря – они в итоге пониманья и Февраля и Октября.

      А нам по нраву жизнь июля и августа, и сентября, где муравейники и ульи, и подмосковная заря. Где с золотой каёмкой блюдца, с кофейным контуром веков – не зодиаки властолюбцев и гороскопы дураков. В нас суть грядущего другая. Совсем иной водораздел.

      Бродяга, грусть превозмогая, из-за Байкала углядел – как бронзовеют от заката, в хитросплетениях молвы, два вахлака, два азиата на берегу реки-Москвы.

      2

      Оставив эго в первом встречном, не убоявшись тупика, давай подумаем о вечном – построим замок из песка. (Не третий Рим и не Афины, и – не дай Боже! – Голливуд.) Тогда разумные дельфины нас, неразумных, призовут в глубь мирового океана за вулканический ожог, где грозный рык Левиафана глух, как пастушечий рожок.

      Туда, откуда взгляд не кинешь в ветхозаветные края, на Атлантиду и на Китеж – сквозь суть догадки бытия. Где киль Летучего Голландца распашет хлябь над головой. Где черепаший хрупок панцирь, совсем как опыт мировой. Где метеорами слепыми завьюжит космос, глух и пуст, когда под слоем звездной пыли Господен Перст означит путь. Путь от Ковчега до борделя апостолов и зазывал. И нас на берег Коктебеля забросит тридевятый вал.

      Очнемся – поздно или рано? Богов вселенная родит: в объятьях Максимилиана и обгорелых Афродит. Покаты плечи. Смутны речи. Штормит полуденный стакан. Земные страхи вечность лечит. А это значит – Океан.

      «Дед Никанор не сразу умер…»

      В. Г. Распутину

      Дед Никанор не сразу умер…

      Сдавая внуку хлам и лом,

      недоумил и надоумил

      ходить по кладбищу с веслом.

      Мол, нерозумный дважды платит,

      когда уходит в донный ил.

      «А вдруг кому весла не хватит

      на сотню дедовских могил?»

      Дед Никанор не канул в тину,

      прилег с родными заодно.

      Потом построили плотину,

      и кладбище ушло на дно.

      Те старики уже далече…

      Но сквозь ледовое стекло

      все ищут правды, теплят свечи.

      А внук им подает весло

Скачать книгу