ТОП просматриваемых книг сайта:
Сердце зимы. Снежана Чехович
Читать онлайн.
Наш с ним короткий разговор напрочь выбил меня из колеи. Я уже успела забыть, как это здорово – обсуждать с отцом всякую ерунду, о которой мама и слышать не хочет. Раньше мы много разговаривали. Даже слишком много. Отец делал страшные вещи – заставлял меня думать и, что ещё хуже, объяснять ход своих мыслей. Я по глупости раздражалась с отцовских попыток разговорить меня, научить логически рассуждать, а теперь получалось так, что именно этого мне чертовски не хватало.
Вздохнув, я потёрла лицо ладонями и вернулась к чтению. Хотелось дочитать главу, прежде чем идти ужинать.
«…На фатин многослойных юбок крупными хлопьями оседает снег. Балерины неподвижны – изваяния, застывшие вне времени. В волосах, убранных под перистые тиары, мерцает иней. Крепкие сильные ноги будто высечены изо льда, но лица живые, с глазами, полными холодного блеска.
В звонкой тишине таится угроза. Тревожное предчувствие звука обволакивает, проникает под кожу, зудом растекается по телу. В стылой крови – болезненное предвкушение страха и благоговейный трепет перед грядущим ужасом, который последует за морозным безмолвием.
Зло неумолимо. Оно звучит в тишине. Звучит в скрипе снега под ногами неведомого – того, кто неспешно бредёт среди деревьев, сокрытый от неосторожного взора стеной чёрных стволов и переплетением голых ветвей.
Балерины окутаны сонмом снежных искр. Небо безлунно, но ночная темнота не абсолютна – она пронизана слабым, бледным светом, будто сияет сам воздух – морозный и серебрящийся. В скованных позах, в наклонах голов, в положении ног – хрусткое напряжение. И когда балерины, синхронные, подчинённые болезненно-рваному ритму, делают первый шаг, встают на носки обледенелых пуант, напряжение достигает своего пика, реальность трещит по швам, и маски страдания, застывшие на лицах, превращаются в гримасы ужаса».
8. Следующий день выдался погожим, но ночью природа вновь вспомнила о наступившей осени: разразилась гроза. Я лежала на диване в гостиной, закутавшись в полосатый флисовый плед, и смотрела, как отражение комнаты в оконном стекле идёт рябью. По дому расползалась настороженная полуночная тишина, нарушаемая лишь гудением аквариума и шумом, доносящимся с улицы – раскатами грома и шелестом ливня.
Я пошевелилась, сменяя положение – шея затекла из-за неудобной позы, – а когда вновь скользнула взглядом к окну, увидела на стекле… изморозь. Иней искристо мерцал в тёплом свете торшера и в холодном рассеянном свете аквариума. Звуки грозы доносились будто бы издалека, а струи воды теперь казались ледяными, причудливо змеящимися узорами.
Я села, и диван тихо скрипнул под моим весом. Пол обжёг босые ступни холодом, и я потянулась за носками, небрежно брошенными в кресле.
Подойдя к окну, я попыталась разглядеть улицу, но взгляд не проникал сквозь слой инея со стороны комнаты и завесу ледяных узоров по ту сторону стекла. Рановато для заморозок, подумала я и сковырнула коротко обрезанным ногтем немного снега. Иней тут же растаял на подушечках пальцев.
Моё