Скачать книгу

встать в четыре утра, пойти… выйти из жизни, из регламента, из непрерывной череды повседневных усилий… ничто не трудно, встать в четыре, пойти туда-то, сделать то-то, без признака сонной жалобы в теле, без намека на мышечный скрип, без шлака в голове, встать и пойти… – Куда? – спросила она тогда. – Не важно, я о состоянии. Все трудно, всегда. А тут – легко. Тяжесть и легкость. Понимаешь? Тяготение – не обязательно тяжесть. Что, что бы это могло быть, из-за чего не трудно встать и пойти?..»

      Видения какой-то пустыни возникали у нее в голове от этих его слов. От этого его «ветерка»: «Почему не ограничиться жизнью червя? Потому что происхождение иное. По происхождению. Чувствуешь ветерок?..»

      Стараясь не скрипнуть и оттого скрипнув вместо одного раза трижды, баба Вера приоткрыла дверь:

      – Виктория, теперь, вроде бы, так нельзя, но, если хочешь, я возьму твой паспорт, проголосую.

      – Мама, я сейчас встану, – сквозь сон ответила Виктория Семеновна. – Иди. И я за тобой.

      4

      Она проспала до обеда. Снилась какая-то старуха на зеленых сотках огорода, намекавшая на то, что отгорнет траву, и жизнь – другое… но этого почему-то не происходило…

      Стряхнув сон, подумала-ощутила: хорошо, как после бани! И вправду: легко. Как будто ничего того – утреннего – не было. Все же избегая резких движений, прошла в ванную, вдохнув по пути что-то божественное, плывшее из кухни – по воскресеньям баба Вера баловала семью чем-нибудь из сталинской кулинарной книги.

      – Мама, скоро? – заглянув в кухню, кивнула Виктория Семеновна на плиту.

      – Иди, иди… погуляй… – отмахнулась мать, улыбаясь чему-то… вероятно, воскрешению дочери…

      Волосок снаружи исчез. Оба внутри – на месте. Кассета и бумага не тронуты.

      Ее монолог в его исполнении, сменяющийся повествованием о том, что сейчас и происходит: героиня вот так же приходит в пустую с уходом мужа квартиру, включает магнитофон, садится в кресло перед телевизором, слушает. Думает.

      – …Смерть не связана с насыщением жизнью. Последний вздох не означает, что следующему некуда войти, что пространство заполнено. Долгая жизнь, короткая – столовой ложкой зачерпнут больше, чем чайной. Вопрос: зачем? Что черпают?.. Подобные мысли рано или поздно приводили к одному и тому же – к этому… вокруг непоправимого, окончательного… Всегда всего боимся. Обычное состояние – паника… Больше всего боимся быть в тягость, мучиться в старости, мучить других… А вышло хорошо. До последнего дня на ногах, в сознании. И конец – в одну минуту… Вышло хорошо. В этом весь ужас. В двух этих словах, в их правде. В том, что именно так все это называется, это, последнее. «Хорошо» – именно это ужасно. Удавшееся. Удачный порядок вещей… Задыхаешься…

      Слушавшая сама себя Валерия Францевна потеряла телевизор из виду (Виктория Семеновна почувствовала себя Валерией Францевной…), вдруг показалось: не она принимает в себя этот голос и изображение, лившиеся с экрана параллельно ее мыслям, а изображение с голосом все глубже проникают куда-то, чем оказывается она. На что-то очень похоже… Ну, да, конечно: так он описывал это свое – когда,

Скачать книгу