Детские шалости - Леопольд Валентинович Шафранский

Скачать книгу

и дергает маму за руку.

      Я подхожу к ней и пытаюсь увести ее в сторону, но она сопротивляется.

      – Я тоже хочу смотреть салют, – начинает вопить Светка.

      Мама поворачивается к ней. Светка ревет в полный голос:

      – Хочу салют. Хочу салют.

      Мама пытается ее успокоить. Даже бабушка гладит ее по голове и что-то говорит. А Светка ревет все громче и отмахивается от бабушки.

      – Зачем ты ее дразнишь? – сердито спрашивает меня мой папа, – язык за зубами держать не умеешь? Ну, значит, никто салют смотреть не пойдет.

      Папа шлепает меня по затылку, а потом уходит курить. Мама успокаивает Светку.

      А я обиделся. Сижу возле игрушек. Лицо закрыл, но не плачу, я думаю. Никто меня не любит. И мама, и бабушка возле Светки ахают. А я никому не нужен. Вот, возьму ножик. Есть у нас такой на кухне. Большой и длинный. Возьму и зарежусь. Пусть тогда мама и бабушка плачут. А папа придет и скажет: жаль, я его обидел перед смертью. Все будут плакать и скажут: надо было его взять, чтобы посмотреть салют…

      Вечером, когда я уже лежу в постели, подходит мама

      – Спокойной ночи, – говорит она.

      – Спокойной ночи, – отвечаю я.

      Она целует меня в лоб, и дает мне конфету.

      – Фантик я завтра разглажу, – шепчет она, и я засыпаю.

      А салют мы все-таки посмотрели. Из окна. От нас здорово видно. Не так, конечно, как на Красной площади, но все равно хорошо…

      Петька

      У нас во дворе кататься на санках негде. Двор слишком узкий. А вот вдоль моста метро насыпан снег, который выгребли из нашего двора так, что к Москва-реке получается горка. И, если забраться на нее, то можно разогнаться очень даже здорово, и едешь почти до самой набережной.

      Мы с Витькой катались до самого вечера, пока бабушка с работы не пришла.

      – Венечка, уже темно, пошли домой, – говорит она, хватая меня за плечо и останавливая. – Сегодня очень холодно, и ты уже совсем замерз.

      – Нет, бабушка, я не замерз, – быстро выворачиваюсь я из ее рук. – Я еще немного покатаюсь, а потом приду.

      – Знаю я твое «потом», – ворчит бабушка. – Заболеешь. Вон, руки уже не гнутся.

      Да, мои варежки все в снегу, и руки, действительно, замерзли. Бабушка подталкивает меня к нашему парадному, и я недовольно подчиняюсь.

      Санки тащить вверх тяжело. Я бы попросил бабушку помочь мне, но у нее в обеих руках сумки. Приходится справляться самому.

      Я переворачиваю санки полозьями кверху и кладу их себе на голову.

      – Веня, не хулигань, – хмурится бабушка. – Зачем ты санки на голову кладешь? Расти не будешь. И держаться надо за перила, а то споткнешься и упадешь.

      – Я, бабушка, не упаду, – уверяю я, – мне так удобнее. Я же их всегда так ношу.

      Но до пятого этажа подниматься долго, да и санки железные, не очень легкие. После третьего этажа мы с бабушкой останавливаемся, чтобы, как она говорит, дух перевести. Бабушка ставит сумки на ступеньку и сдергивает с меня варежки, они остаются болтаться на резинках. Мои пальцы красные, и плохо слушаются. Бабушка берет их в свои теплые

Скачать книгу