Другая сторона стены - Надежда Черкасская

Скачать книгу

что-то возразить, чтобы отстоять право хотя бы здесь заниматься любимым делом, но у него не получилось. У меня в голове мелькнула мысль, что они оба были бы прекрасной парой, но я решила, что никогда не скажу этого вслух.

      Altera pars

      Российская империя, Тарский округ Тобольской губернии, ноябрь 1864 года

      Однажды отец спросил меня, что я чувствую, глядя на тяжелое заснеженное небо – небо поздней осени, ничего общего с осенью не имеющей. Мой взгляд перелетал от неба – сизого и дымчатого, как шумящая легкими крыльями стая голубей, к земле, приготовленной ко временному, но кажущемуся вечным, сну.

      Я ничего не ответила тогда – лишь пожала плечами, чувствуя, как отец смотрит мне в спину, а затем открывает чернильницу и опускает в нее пишущий конец пера. Длинное перо, вырванное из правого крыла гуся, удобное для нас – зеркальных леворучек, вываренное в щелочи и закаленное в горячем песке. Из-под пера отца всегда выходили тонкие витиеватые письма его университетским и полковым друзьям, сдобренные подробностями нашей жизни в далеком медвежьем углу.

      Одно из окон огромного кабинета отца выходило на широкий тракт, стелившийся вдали черной дорожной лентой. День-деньской последние месяцы по нему цокали копытами тяжеловозные битюги, тащившие телеги, на которых сидели закутанные в платки ссыльные. Их скарб, казалось, грозился опрокинуть каждую вторую повозку, и отец, поглядывавший на улицу, приблизительно раз в полтора часа восклицал:

      – Sic transit gloria mundi![1]

      Кабинет освещался двенадцатью канделябрами, свечной жир застывал в бронзовых чашах, не касаясь столов, уставленных странными диковинками: то здесь, то там мелькали деревянные божки и католические святые, индейские маски с перьями и даже набор охотника на упырей, которых еще называли вампирами. Молодость мой отец, Николай Михайлович Кологривов, полковник лейб-гвардии Конно-гренадерского (бывшего драгунского) полка и блестящий военный переводчик, провел бурно, но в меру, поскольку все его авантюры имели свойство либо давать значимые плоды, либо просто не приносить неприятностей. Атлетически сложенный в юности, он не утратил своей общей стати и к шестидесяти годам, приобретя, разве что только седину в висках да сеть глубоких морщин.

      – Вот приедет твой брат… – вздыхал он все те дни, что мы сидели вдвоем в его кабинете, глядя, как в нашу белесую заснеженную Сибирь въезжают со своим скарбом горстки ссыльных. – Дай Бог, к Рождеству бы приехал, а то ведь это сколько недель конным добираться надо.

      Мой брат Иван – младший и единственный оставшийся в живых сын моих родителей, сначала учился в городе – в нашем кадетском корпусе, а по его окончании отправился на службу в Петербург. Как ни противились тому родители, потерявшие на прошлой войне[2]двоих сыновей – Александра и Николая – он все же уехал. Вслед за ним через несколько месяцев уехала и мать, давным-давно мечтавшая путешествовать и ныне присылавшая милые бесполезные, но интересные отцу, вещицы из своих постоянных странствий. Родившаяся в столице, она так и не ужилась с Сибирью:

Скачать книгу