LITMIR.BIZ

      Она посадила ребенка на скамейку и произнесла:

      – Посидишь здесь? А я схожу и куплю тебе сахарную вату. Хорошо? – нежным голосом произнесла она, но в ее глазах можно было увидеть беспокойство за своего сына, а после растворилась в темноте.

      И это не удивительно. Немного присмотревшись к ребенку, я заметила, что его тело было хилым и слабым, а кожа белее чем обычно. Глаза, что должны сверкать и излучать радость лишь доносили до окружающих темный отблеск смерти. А его лицо не выражало никаких эмоций. Словно это был и не ребенок, а кукла, что посадили и оставили одну. Незнакомец просто сидел рядом с ним и лишь изредка поглядывал на него краем глаза. Все это время, что они сидели там, и ни разу не обмолвились словом. Мальчик сидел на скамейке в ожидании своей матери и не посмотрел ни разу на незнакомца, как будто он его не замечал и не видел. Через некоторое время тишины из темноты появилась мама мальчика и присела рядом с ними. И тут незнакомец сказал:

      – Пришло, время прощаться… – в его голосе можно было услышать печаль, словно он произносил эти слова с тяжестью в горле, но лицо оставалось непоколебимым.

      – Да. – отвечает мальчик ему, еле выдавливая слово из горла.

      Мальчик оборачивается к матери, кладет свою руку по вверх её и тихо, словно шёпотом произносит с улыбкой на лице.

      – Мама, я… люблю… тебя. – на его молодые щёки по одной скатываются еще тёплые капли.

      Я все смотрела на них, а мое сердце медленно сжималось в груди. Я схватилась за него и от невыносимой боли спустилась на колени. Наклонив голову вниз, я смотрела в темноту, а на мои колени капали слезы. Все что произойдет дальше было уже предрешено.

      – Пойдем со мной. – произносит незнакомец, встав напротив него, протягивая руку.

      После его слов, маленький мальчик вверяет свою ладонь в его, словно понимая, что он такое и куда направляется. И лишь на мгновение обернувшись на мать он провожает ее своим последним взглядом и через одно мгновение они пропадают во тьме. Пока я сидела и наблюдала за всей этой картиной, оказалось, что мальчик уже умер на руках своей матери. По моей щеке все так же ливнем лились слезы, стало так горько во рту и в моем горле застрял ком. Телом прислонилось к коленям, а я все так же не переставала рыдать, сжимая от боли свое сердце.