LITMIR.BIZ

      В павильоне киностудии молодой режиссер вдохновенно объясняет, что намалеванная декорация изображает морскую стихию, на фоне которой Утесов должен сурово и мужественно исполнять песню с автоматом наперевес… Леонид Осипович перебивает его, мягко замечая, что он только что прибыл с фронта и там своих автоматов-пулеметов выше крыши, а солдатские сердца согревает что-то доброе, светлое, довоенное… Молодой режиссер несколько растерян. Но из кресла в углу павильона подает голос реактор – очередной «человек во френче»:

      – Доброе, довоенное – это что, товарищ Утесов? Это – ваше «Гоп со смыком»? Так, насколько мне известно, вам это запретили. Причем еще до войны.

      – Но послушайте…

      – Нет, это вы послушайте! Военную песню извольте петь в военной форме!

      Спорить бесполезно, и вот Утесов – уже в морской форме. Костюмерша поправляет на нем бушлат, тельняшку, бескозырку, а он ворчит:

      – Накрахмалили тельник, как манишку… Морячки бы вас засмеяли!

      Ассистент вешает ему на грудь автомат. Режиссер кричит в рупор:

      – Артист готов?

      – Готов, уже можно с кашей кушать, так готов! – продолжает ворчать Утесов.

      – Камера! Мотор! Начали!

      И как только вступает музыка, Утесов преображается. Брюзжание, недовольство, кислое лицо – все это мгновенно исчезает, и перед нами – героический защитник Родины, простой и отчаянный парень, одессит Мишка.

      Эту песню Утесова подхватили тысячи, сотни тысяч таких же парней – Мишки, Васьки, Петьки, Андрюшки, которые покинули родные Одессу и Севастополь, Москву и Ленинград, Киев и Минск и ушли на большую войну, чтобы победить страшного врага и вернуться к родным очагам. Не было взвода и дивизии, эскадрильи и экипажа, где бы не знали и не любили эту песню. И когда бригада Утесова весной 1943 года снова поехала на войну – на Волховский фронт, конечно же, во всех концертах звучал эта песня.

      Утесов с оркестром поют на палубе катера морских пехотинцев Балтийского флота: