LITMIR.BIZ

      Мечтала нарисовать его и Селесте.

      Селесте – маленькая кудрявая восьмилетняя девочка с золотистыми волосами и голубыми глазами, сама была похожа на рождественского ангела. Селесте ходила в художественную школу, но еще до школы, года в три, уже писала свои картинки и картины, от которых все соседи были в восторге.

      Нидерланды – рисующая страна, рисовать здесь любимое хобби, как ездить на велосипеде, иногда кажется, что голландцы рождаются на велосипедах с кистями, красками и карандашами в руках.

      Но в картинах Селесты зарождался, переливался, веселил и радовал какой-то необыкновенный совершенно особенный свет.

      Свет, ее привлекал свет…

      Свои картины Селесте выставляла в пустом магазине, недалеко от своего дома. Раньше здесь продавали велосипеды, но хозяин магазина – одинокий, давно овдовевший Йохем – состарился, не захотел больше продавать велосипеды, а захотел сделать выставочный зал для рисующих городка, чтобы каждый, кто рисует, мог выставить свои картины и даже продавать их за приемлемую цену.

      Светлые картины Селесте хорошо распродавались…

      Но вдруг, что-то случилось с маленьким художником.

      Вдруг заплакали ее орхидеи, подсолнухи поникли головой, яркие прежде гортензии обрели тусклые осенние пожухлые краски, а кривые домики покривились еще больше, и не той веселой танцующей кривизной, которую имели раньше, а как будто состарились, покривились хмурой безрадостностью стареющего человека…

      Из семьи ушел папа.

      Мама сказала, что папа ушел к чужой, незнакомой Селесте женщине.

      Селесте не понимала… Почему? Почему?

      Детское-недетское горе застилало глаза, меркли краски…

      Единственное, что давало передышку дождю в ее глазах, это надежда. Надежда, как известно, умирает последней – он вернется! – и наблюдение…

      Селесте любила наблюдать жизнь.

      В солнечные дни – гуляя по улицам городка, а в дождливые дни Селесте наблюдала за жизнью и людьми из окна.

      Особенно ей нравилась одна женщина, живущая, вероятно, недалеко, так как Селесте часто видела ее и всегда хотела увидеть ее, когда гуляла.

      Женщина была немолодая, было в ней что-то неголландское, она была не похожа на маминых подруг высоких, сухих с красивыми вытянутыми модильяновскими лицами, но в то же время было в ней что-то очень теплое и знакомое, и это неродное в конечном счете складывалось в родное… Как же вам это объяснить? Взрослые иногда не понимают, что это возможно. Неродное становится родным, а невозможное – возможным!

      Женщина была невысокого роста, худенькая, но кругленькая, с круглым лицом, с высокими скулами и круглыми щеками и с какой-то танцующей походкой.

      Такую походку Селесте не видела ни у кого в своем небольшом городке, женщина всегда ходила очень быстро, даже когда ходила медленно; она как будто танцевала, она танцевала, а не ходила, и она делала это под музыку, которая звучала в ней, Селесте знала, чувствовала, в ней тоже звучала музыка…