ТОП просматриваемых книг сайта:
Ревность 2. Кристина Французова
Читать онлайн.
– Предположим, моих запасов вполне достаточно, чтобы удовлетворить нас обеих. Раз уж мы с тобой вывезли из особняка все мои вещи, – возразила, ибо нечаянно предложенная подругой идея нравилась мне всё больше.
– Вот зря ты от драгоценностей отказалась. Очень зря, Мира. Хотя бы в качестве компенсации могла оставить себе. Да к тому же мало ли что. На тот же чёрный день.
– Ты заставила меня забрать шубу.
– Описаться и не жить, подруга! Ты откуда свалилась? Зато ты оставила ему три других, которые он теперь передарит своим любовницам. Не думаешь о себе, могла бы вспомнить обо мне. Я, между прочим, от подарка не отказалась бы.
– Ни за что не поверю, что ты оденешь что-то подаренное Подольским, – засмеялась над театральным сребролюбием Маринки. Она могла дурить кого угодно, но я слишком давно её знала и, как она верно заметила, мы многое пережили вместе. Поэтому обе с лёгкостью читали между строк.
– Вот же гад, я и не подумала. Ты права. Значит следовало их забрать, сложить в чемодан и припрятать в дальний угол, на приданое бы сгодились, – неугомонная Марина никогда не сдавалась и не отступала просто так. Признавать поражение – черта характера, которую она тщательно обходила стороной.
– Их моль съест до того, как они на что-то сгодятся, – я уже открыто хохотала над её безумными идеями, – всё, завязывай. Я, между прочим, получила более чем солидные отступные, на которые даже не рассчитывала, так что мне грех жаловаться.
– Жаловаться на четырёхкомнатную квартиру в центре города с ремонтом и мебелью? Я бы тебя сама прибила, если бы ты начала ныть и стенать.
– Как ты говоришь, что мне там положена? Компенсация за физический и моральный ущерб, кажется.
– Слушай, Подольский – конченый мерзавец. Если бы он вдобавок заразился эпидемическим скупердяйством и додумался деньги зажать, то я даже не знаю кем бы он тогда назывался…
– Пьём чай и ложимся спать, меркантильная моя, – улыбнулась, включая электрический чайник.
– И вовсе не меркантильная. Просто я справедливая, – Маринка не могла не возразить и не вставить последнее слово, отстаивая личную позицию. Но несмотря ни на что, благодаря исключительно её неиссякаемому оптимизму, вере в светлое будущее для нас обеих, её словесным подзатыльникам, которые держали меня в несгибаемом тонусе, я храбрилась. Я пыталась жить. Я пыталась научиться думать не о нём.
Переезжали мы с подругой шумно и весело. В многоквартирном доме, где мне предстояло обитать, на лестничной площадке наличествовали две квартиры – одна принадлежала отныне мне, вторая тоже обладала, ясное дело, хозяевами. В какой-то момент, когда возможно мы с Мариной слишком громко смеялись или обсуждали что-то между собой, дверь соседней квартиры отворилась и недовольная женщина возрастной категории сорока пяти-пятидесяти лет решила с нами познакомиться:
– Что за шум? Новые соседки? Чего галдите как