LITMIR.BIZ

      ***

      Междугородний звонок раздался после обеда на следующий день.

      Я не сразу поняла, кто и что мне говорит. Мужской голос в трубке показался мне знакомым, кажется, я его уже слышала в клинике, где проходил лечение Андрей.

      – Москва на проводе. Вы жена? Кто-то еще есть с вами? Не молчите, нет времени, у меня операция, ситуация критическая, кто поедет принимать решение? Вы или кто? Алло!

      Раздался грохот. Дети уронили елку. Маленькая Юлия, улучив момент свободы, доползла до нее и попробовала встать, опираясь на ель. Карина, пытаясь поднять дерево с вцепившейся в нее младшей сестрой, уронила все это еще раз, уже вместе с так и не разжавшей руки Юлей. Слившись голосами в одну тональность, они с одинаковым ритмом затянули заунывное «Мама-а-а-а».

      – Мамочка, ты чего, не плачь, – вытирая мне слезы, сказала старшая дочь.

      Младшая с поцарапанной елью мордашкой, всхлипывая, жалась ко мне.

      – Не плачь, моя «дорогушечная», – обнимала мое лицо Каришка.

      Последнее слово было новым в лексиконе дочери и часто применялось не только по отношению ко мне, но и к увиденным на рынке желанным вещам, от кукол до сапог.

      – Ничего страшного, не плачь, моя милая, Юляшка тоже не пострадала, только елка страдалица, хорошо, что не успели шары повесить, да, мамуль? – Ришка заискивающе заглядывала мне в глаза.

      – Завтра придут к вам в гости бабушка и дедушка, они хотят провести с вами несколько праздничных дней, – вытирая слезы, сообщила я дочерям и покрепче прижала их к себе.

      «Вагонные споры – последнее дело», – как пелось популярной группой прошлого столетия, особенно если это Новый год, табличка маршрута «Воркута – Москва» и набившая оскомину песня в динамике «Владимирский Централ, ветер северный» как подарок на очередной день рождения, проведенный в поезде.