LITMIR.BIZ

      «Горький, 13 июля 1942 г.

      Получил сегодня твои письма от 3-го и 4-го июля. Из Москвы не получил ничего, хотя писал и тетке, и в ГКС, и в бюро изобретений НКО. Милуша, из твоих писем я не совсем понял, как ты живешь, на какие средства, если ухитряешься обходиться даже без мены личных вещей? Из Кинели лучше, конечно, выбраться, но в Куйбышеве жить будет не легче. Возможно, все будет так же дорого, как у нас в Горьком. На рынке молоко стоит 45-50 р., масло – 600 р. кг, буханка хлеба не менее 160 руб., белого хлеба нет совсем, один стакан дрянной махорки от 40 до 50 руб., 100 грамм легкого табака 220 руб. Колхозники, вообще крестьяне, нашими деньгами могут оклеивать стены своих изб – до того возмутительно они наживаются. Население поселка, где я живу, охотно занимается спекуляцией и живет припеваючи, не работая. Предметом спекуляции является вода, за которой бьются в очередях, и другие промтовары. Не прочь спекульнуть и мои сожители-командиры, уверяя, что только таким образом можно кушать масло, молоко и покупать дополнительный хлеб; и они, конечно, правы, так как на эти продукты не хватит никаких окладов. Кроме того, желудки наши стимулируют подобного рода деятельность. Мне же изрядно надоело такое существование – с постоянной мыслью о куске хлеба.

      Положение мое неизменно, и пока что ничего не предвидится. Так вот, родная, теперь уже тебе нужно устраиваться так, чтобы зима не застала врасплох в отношении как продовольствия, так и топлива. Я совершенно не мыслю, как могла бы ты существовать в условиях т.н. колхоза, т.е. в еще большей глуши и бескультурье, но не лучше ли, все же, быть в колхозе, чем в холоде и голоде в городе? Не могу ничего решить, поэтому в тревоге за тебя. Семья моего товарища эвакуирована в колхоз, который находится от вас в 20 км. Узнаю, нельзя ли тебе туда, но все это слишком проблематично.

      Ты, роднуша, пиши мне сюда почаще, пока я здесь. Жаль, что не можешь ты сфотографировать Олю – уж очень хочется мне иметь ее фото, да и твое тоже.

      Будь здорова, моя ненаглядная голубка, дорогая моя женушка. Целую тебя и крепко обнимаю. Любящий тебя твой Дима».