ТОП просматриваемых книг сайта:
Бездна. Карина Финкель
Читать онлайн.
Я многого не узнала о маме, и уже не спрошу. Я не знаю, что приключилось у них с отцом. Не знаю я и о маминых родителях, бабушке и дедушке. Мама в моих глазах была полумифическим персонажем, феей, взявшейся ниоткуда, – может, из куста роз? Просто однажды она появилась в этом мире и стала жить.
Оттого я была поражена, когда она умерла. Умирают люди, а не феи. Если феи и умирают, то не так. Они рассыпаются искорками или превращаются в цветы. Но мама оказалась не феей и умерла, как обычная женщина.
Мама строила свою жизнь, как сказку, осторожно и по кубикам собирая ее и дополняя нужными элементами. Со смертью сестры все это рухнуло, как карточный домик. Тогда, глядя на маму, я впервые задумалась, что она взрослый человек, и это наверняка далеко не первая ее трагедия и потеря. Она создала для нас сказочный мир, но сама жила не только в нем, но и в реальности. Возможно, она уже теряла других. Для меня эта утрата была тяжела, помимо прочего, своей новизной – до этого я не знала, какой трудной может быть жизнь и какие страшные вещи в ней происходят. Для мамы эта потеря была самой страшной, но еще и очередной, одной из других.
Иногда жизнь не такая уж простая.
В детстве и юности легче переживать потери: ты всегда знаешь, что дальше будет что-то еще. Чем старше человек становится, тем меньше всего впереди. Тем сложнее исправить ошибки. Теперь я это понимала. Я понимала, почему смерть сестры разрушила маму. Раньше я винила ее – каждый втайне проходит эту стадию обвинения покойных и злости на них – в том, что она не смогла быть сильной, не захотела пережить все это ради меня.
Я никогда не узнаю многого и про сестру. Какую профессию она бы выбрала, за кого она вышла бы замуж, о чем бы печалилась и радовалась. Сестра тоже была феей, ведь ее нашли в цветах. Но умерла и она.
В детстве я тоже числилась феей, но давно перестала ею быть.
С родными умерла и часть моей женственности. Она существовала только в мире, где были мама и сестра. Когда они исчезли, мое стремление ко всему девочковому как-то поугасло.
С тех пор я продолжала жить в мире, где было две огромные дыры в форме двух важных людей, которых я потеряла. Эти дыры зияли прямо посреди мира. Все, что я видела вокруг, вопило об их отсутствии. Когда я думала о них, во мне все будто обрушивалось куда-то еще глубже внутрь, словно в черную дыру.
Я до сих плакала о них. Когда накатывало, было все так же тяжело. Иногда боль остается с нами навсегда. La tristesse durera toujours2.
Может быть, я слишком зациклилась на прошлом. Может быть, нужно бороться – разве не в отказе от борьбы я обвиняла маму? Может быть, нужно было прожить смерти и отпустить близких. Встретить мужчину, полюбить его, выйти замуж, родить детей и снова ездить на эту дачу толпой, играть в настольные игры и веселиться, смотреть фильмы и пить чай на веранде.
Я знала, что этого не будет. По какой-то причине для меня это было невозможно. Отношений у меня не получается, детей я не хочу ни рожать, ни растить. К тому же мне нравилось мое одиночество, раздолбайское
«Печаль будет длиться вечно» (фр.), последние слова Винсента Ван Гога.