Золотой треугольник - Kalakazo

Скачать книгу

самую минуту открытия

      в Летнем

      немудрено натолкнуться

      и на Володю О.

      В часу седьмом утра

      он сидит, по обычаю,

      ещё в подвальных кафешках

      на Невском,

      где с отстранённым

      не от мира сего

      поглядом

      всё помешивает

      и помешивает

      принесённый ему кофий.

      Потом,

      если нет пронизывающего ветерка,

      скитальчествует по набережным

      с тем же самым странным ощущением,

      что он смотрит

      точно сквозь проходящих.

      В Летний

      с набережной

      он и забредает

      в той же хмарной погружённости

      в какую-то

      вроде как уже

      другую реальность.

      Начинал он в садке

      для узкоодарённых деток —

      в новосибирской школе-интернате

      при Академии Наук:

      математику и физику им читали

      самые натуральные академики,

      решившие поставить

      выращивание гениев

      на поток

      (физики тогда казались

      олимпийскими небожителями).

      В это же примерно время

      вышел знаменитый фильм

      «Девять дней одного года»,

      где некое ученое светило,

      получив во время эксперимента

      смертельную дозу

      радиации,

      живо обсуждает учёные результаты,

      а супруге,

      прибежавшей впопыхах, говорит:

      «Ну, а с тобой

      мы ещё успеем попрощаться!»…

      На двадцать четвертом году жизни Володя

      защитил уже докторскую,

      но потом взялся за какую-то «вечную»

      задачку по математике,

      за разрешение которой

      сразу же обещали Нобелевку и…

      вскоре как-то совсем неожиданно

      «надорвался».

      По другой версии,

      им же поведанной,

      он её всё-таки разрешил,

      но в ту же самую ночь

      это решение украли «жиды»,

      и Нобелевскую премию

      получил на другом конце света

      известный американский

      математический

      «вор в законе»…

      Было бы ему совсем тошно

      месяцами не вылезать из Бехтеревки,

      если бы лет тридцать назад

      я бы не дал ему почитать

      «Житие» протопопа Аввакума.

      И что-то его тогда

      пронзило,

      как-будто вдруг он что-то вспомнил.

      И помню его склонённым в

      Пушкинском Доме

      уже над рукописным автографом

      и букву за буквой

      каллиграфно переписывающим

      текст неистового протопопа.

      Потом также он переписал

      Евангелие

      царицы Софьи,

      какое она писала уже

      в монастырском заточении,

      научился переплетать в кожу,

      оброс длиннющей бородой

      и стал как две капли походить

      на породистого старовера.

      И только тогда

      умиравшая мамочка

      вдруг проговорилась,

      что его дедушка

      был

Скачать книгу