Федя и божественный косарь - Саша Миронова

Скачать книгу

– святой день. Нельзя работать, нужно отдыхать и ходить в церковь». Последним Федя пренебрегал. Он вообще в Бога не особо верил.

      Федины отношения с Богом начинались и заканчивались у иконы в доме. Одной-единственной иконы Богородицы, оставшейся, конечно же, от Софьи Палны. Ей Федя не молился, он вообще не молился, будем уж честны. Для него икона была что-то вроде связи с матерью. Поглядывая на неё, он убирался в доме и менял постель.

      Софьи Палны не было уже много лет. Содрала родинку, когда убиралась в доме, и вроде как пошло заражение – Федя был не особо сведущ во всех этих медицинских делах. Знал и видел только, что мать постепенно уходит.

      За день до смерти она позвала Федю к себе:

      – Федь, ну хватит уже пить. Ты так сопьёшься, и Катька от тебя уйдёт. А она на сносях, твой сын будет расти без тебя. Федь, ну не будь дураком…

      Матери не стало. Федя не будь дураком наказ её выполнял. Примерно дня два, до поминок, а потом на горизонте нарисовался Андрюха с жерделовкой – наливкой на абрикосах. Так горе переживалось легче, и жизнь сразу становилась краше.

      Вот и в этот день после пива с Андрюхой Федя повеселел. Дела в райцентре отложил и решил прогуляться по деревне – читай, в магазин сходить. Может, чего подкинет Галка.

      Федя вышел из кухни в коридор, распихал ногами валяющуюся там обувь и вышел во двор.

      Весна…

      На улице уже вовсю цвела сирень – любимые цветы Софьи Палны. Деревьев было два – с белыми и сиреневыми цветами. Одно, белое, росло вкривь и вкось, худой и постоянно мотыляемый на ветру ствол держался на честном, явно нерушимом слове. Уж сколько его срубить собирались, он всё равно стоял. Другое, сиреневое, было похоже на букет – толстые корни, пышная крона, будто кто специально её шапочкой подрезал. Феде они напоминали родителей – устойчивая Софья Пална и отец, которого жизнь знатно помотала.

      – Помню, – рассказывал как-то Федя Андрею, – мать наломает веток целых ворох! В доме поставит на кухне у окна. Запах… Страсть! Весь дом за пару дней как пропахнет. Будто одеколон какой дорогой кто разбрызгал. А мать садится у него, смотрит, дышит, радуется…

      Сам Федя сирень не ломал – жалко было. Пусть и говорили, что она так лучше растёт. Ему всё равно было как-то не по себе. А вдруг он её всю поломает?… А вдруг она на следующий год больше так не зацветёт? Хотя так уж тридцать лет цветёт и ничего ей не становится… Федя только колышки у белой меняет, чтоб совсем не загнулась, а сиреневой хватает ведра воды раз в неделю, и она пушистится от души.

      Федя понюхал сирень и улыбнулся. Алкоголь радостно плескался в желудке и помогал видеть жизнь в более ярких красках.

      Справа под навесом из винограда роились пчёлы. Виноградом Федя не занимался, это было Андреево творение. У того мать, Никитична, такие эксперименты не позволяла. А тут раздолье – чего хошь, того и делай, Федя разрешал.

      Дом детства.

      Для Феди это уже давно был просто дом. Место, куда идёшь, когда вообще некуда идти. «Дом – это место, где лежат твои труселя и свидетельство о рождении». Так батя говорил.

      Остальную часть двора гордо занимала трава. Самые разные оттенки сорняков, которые росли здесь, потому что им никто не мешал.

Скачать книгу