LITMIR.BIZ

Скачать книгу

взял мою книгу:

      – Что читаешь? А, Пенну.

      Он знает Пенну.

      – Ты вообще разговариваешь?

      Нет, предпочитаю слушать. Я годами играла в одиночестве, читала в одиночестве. Моя парта в школе всегда была одиноким островком. Когда меня вызывали к доске отвечать, голос у меня выходил хриплый, клокочущий, настолько не привыкший говорить, что я его пугалась.

      Вот и в то утро происходило то же самое, когда я сказала:

      – Я Элиза.

      – А я – Лоренцо.

      Он приветственно тронул мою руку. Но она не отреагировала – так и осталась лежать камнем на столе. А когда он отвел свою, меня пронзило иррациональное желание, чтобы он повторил свой жест и я смогла бы шевельнуть рукой в ответ, коснуться его пальцев.

      – Я из Биеллы, это в Пьемонте.

      – А я знаю, где это. Я там был с отцом один раз, в командировку с ним ездил. Помню Святилище Оропы.

      Я, кажется, улыбнулась.

      – А здесь в Т. ты что делаешь? На каникулы приехала?

      – Боюсь, что нет.

      – В каком смысле?

      Элиза, поднимайся: уже обедать пора, мама будет в ярости.

      – Ты на каникулах или нет? – не отставал он.

      – Нет. Но я не хочу об этом говорить.

      Теперь он уйдет, подумала я. Поймет, что ничего особенного во мне нет, и попрощается. Но он остался.

      – Ладно, сменим тему. Ты заниматься пришла?

      Я помотала головой.

      – Читать?

      Я кивнула.

      – А что тебе нравится?

      – Поэзия.

      Он улыбнулся:

      – Глянь-ка!

      И показал обложку своей книги. Осип Мандельштам.

      – Я такого не знаю.

      – Это русский поэт. Его отправили в ссылку, и он умер во Владивостоке, в снегах.

      Голубые глаза, длинные светло-медовые ресницы в цвет волос. Плечи широкие, как у пловца, руки жилистые. Судя по загару, он, наверное, каждый день на море. Кисти рук крупные. Я разглядывала его тело и одновременно ощущала свое.

      Вдруг мне захотелось его поцеловать. Причем не просто, а как мои одноклассницы в туалете в школе рассказывали: «Он мне засунул язык в рот, все обслюнявил, и я чувствовала его зубы». От этих откровений меня подташнивало… Теперь я хотела того же.

      Мы замолчали. Увязли в тишине, которая, однако, была чем-то наполнена. Он как будто догадался, о чем я думаю. И ему понравилось.

      – Значит, тебе тоже больше нравится поэзия, чем проза?

      Я ответила честно:

      – Дома лежит «Ложь и чары» – тысячу раз начинала, но не идет. Стопорюсь, и все. А вот с Леопарди такого не бывает. И с Антонией Поцци. И с Умберто Сабой. И с Витторио Серени.

      Лоренцо казался заинтересованным.

      – Сколько тебе лет?

      – Четырнадцать. А тебе?

      – Пятнадцать. Никто не знает Серени. А ты знаешь.

      – «Человеческие инструменты»[9], – сказала я.

      Стараясь не проговориться, что это все заслуга Сони, библиотекарши из Биеллы, а не моя. Она была помешана на итальянской поэзии и сама писала стихи. Публиковалась за свой счет,

Скачать книгу