ТОП просматриваемых книг сайта:
Лайкни и подпишись. Анна Ленц
Читать онлайн.
Потому что там, во дворе – это был он.
Оля никогда не видела его вот так – близко, почти нос к носу без разделяющих окна метров ночной тьмы.
– Ты чего расселась то Оль? Случилось что? – шепчет мама. Кирюша едва успел утихнуть.
Оля елозит каблуками по луже натаявшего грязного снега и смотрит в стену.
– О-ля? – повторяет мама по слогам. – Ну ты чего пугаешь меня, скорую может вызвать? Плохо тебе?
Оля кивает, затем сразу трясет головой.
– Мам, я красивая? – спрашивает вдруг Оля.
Оля росла в приличной семье. Отец – ударник труда, строитель, строил дворцы культуры. Мать – библиотекарь. Там и прошло Олино детство – в пыли библиотечных стеллажей, с бесконечным формуляром, исписанным синими размашистыми именами классиков и не очень – все маминой рукой.
В их семье не принято было говорить о внешности, даже как-то стыдно. Оля не смотрелась подолгу в зеркало, не наряжалась, не красилась. Мамин строгий пучок и сжатые в нитку губы, грубые мозолистые руки отца с кантиком синеватой грязи под ногтями – все это научило Олю любить труд и не любить себя. Как тело. Как женщину.
В книгах писали – главное душа. А красота, она в мелочах: в завитке волос, в ямочке на щеке, в родинке на сгибе локтя. Красота она в глубине в лиричности, в томных вздохах и длинных письмах. «Дорогой Андрей, пишу вам с папенькиной дачи, этим летом мы отдыхаем всей семьей на наших 6-ти сотках и копаем картошку. Папенька говорит, от этого улучшается самочувствие и крепнет организм…»
Повстречав Андрея, Оля начала подозревать, что в книжных историях есть что-то искусственное, далекое от Андреевой живой искрящейся любви, жадной, не замечающей деталей, сметающей собой и завитки и родинки, жаждущей только тела, и совсем чуть-чуть души.
Но научиться на себя смотреть и главное себя видеть, Оля так и не смогла.
– Это что еще за разговоры, ты что, девочка маленькая? У тебя сын надрывается, а ты о глупостях думаешь! – мать тупит взгляд, встает, губы ниточкой, сердито отворачивает голову.
Оле отчего-то больно. Может Кирюшин кулачок ударил слишком сильно… Оля стягивает сапоги, шапочку, пальто. Вставать сложно, еще сложнее жить привычной жизнью. Олю ударили, ударили больно и сильно. А вставать после ударов тяжело.
Но Оля поднимается. Заваривает Кирюше кашу, толчёт таблетки. Их уже совсем мало, и Оля немного уменьшает дозу.
Кирюша еще боится, это видно по сжатым кулачком и напряжению в плечиках. Щеки красные после мороза, и коленки розовые – он сидит в маечке, одна лямка сползла по пухлой ручке.
Оля садится напротив, смотрит на Кирюшены губы – в глаза нельзя. Кирюша чует кашу и пощелкивает языком – сегодня неуверенно и робко, но ложка появляется как по команде. Кирюша плохо принимает новую еду, поэтому Оля добавляет ее постепенно: маленькую ложечку яблочного пюре в самый центр тарелки. Берет оттуда чуть-чуть и добавляет к каше. Кирюша ест сначала медленно, проверяя. Яблоки