Скачать книгу

снова растерянно спрашивает она.

      – Да. Тогда Мэг лишится прав совсем, – твёрдо говорю я. Ники молчит. От этого мне не по себе. – Подумай, и потом вернёмся к этому… – предлагаю я ей.

      – Да, нет. Я согласна, – как-то торопясь, отвечает она.

      – Отлично, – говорю я с улыбкой. И чувствую такую радость, что, кажется, вот-вот меня разорвёт. «Хоть Ники и держит дистанцию, но для меня она стала родной за эти годы…» – с невероятной теплотой думаю я.

      Следующий день – мой выходной. Так что я еду в опеку, подавать документы на удочерение. Ожидание в очереди, затем долгая процедура оформления, много бумаг, вопросов и разъяснений, занимает это не один час. Но, когда я отдаю заполненные и оформленные документы специалисту, то чувствую какое-то предвкушение, будто это станет для нас с Ники новым этапом. Это и радует, и пугает меня одновременно.

      Когда я возвращаюсь назад, по пути домой, я издалека замечаю аварию на дороге. На обочине лежит байк, метрах в трёх, на спине лежит тело в экипировке и шлеме.

      – Дерьмо… – ругаюсь я. Останавливаюсь, и бегу к нему. Приземляюсь на колени рядом с ним. Лица не видно, чёрное стекло шлема закрывает его. Аккуратно поднимаю стекло. Мужчина. Глаза закрыты, кожа бледная, испарина на лице. Он без сознания. Наклоняюсь, и слушаю. Дыхание поверхностное и учащенное. Прощупываю пульс, он высокий. Набираю девять один-один.

      – Оператор девять один-один. Что у вас случилось?

      – Авария с участием мотоциклиста. Мы на пересечении Северн-Гровроуд и Кингсвуд-роуд. Пришлите скорую, – быстро, но чётко говорю я.

      – Поняла, скорая уже в пути, – отчеканивает она, и я слышу, как она стучит по клавишам клавиатуры. Я включаю громкую связь, а сама начинаю поверхностный осмотр мужчины. Мысленно хвалю его, что он в хорошей экипировке и шлеме. Видимых повреждений нет. Шлем не трогаю, травмы позвоночника у мотоциклистов – обычное дело.

      – В каком состоянии пострадавший? – спрашивает оператор девять один-один.

      – Без сознания. ЧСС – сто. Дыхание поверхностное и учащенное. Кожа лица бледная и мокрая. Начинаю осмотр, – говорю я.

      – Не нужно, – пытается остановить она меня. – Дождитесь скорою, – строго говорит она мне.

      – Я – хирург, – одновременно с этими словами, я очень аккуратно расстегиваю куртку и рубашку под ней. Шрам от торакотомии3 на груди, примерно, пятимесячной давности. Слева, в районе седьмого ребра гематома, возможен перелом рёбер. Внутри такое нехорошее предчувствие появляется. Аккуратно ощупываю ноги и руки. Переломов нет.

      – Сколько до прибытия скорой? – спрашиваю я оператора девять один-один.

      У мужчины начинается озноб. Я прощупываю пульс, он учащается.

      – Две минуты, – отвечает она.

      Тем временем, я пытаюсь нащупать пульс на запястье мужчины – ничего.

      – У него начинается шок, – говорю я оператору, и возвращаюсь к осмотру живота и грудной клетки. Гематома стала больше, а живот вздулся. – Признаки кровотечения в брюшную полость…

Скачать книгу


<p>3</p>

Торакотомия – открытый хирургический доступ к грудной клетке.