LITMIR.BIZ

      На следующий день собрались, где условились. На железных воротах висела тяжёлая цепь и сиротливо жались друг ко другу венки. Убогая хибара сторожа, заваленные снегом могилы по обеим сторонам узкой дорожки – ни движенья, ни звука. Казалось, время здесь навечно вмёрзло в кору деревьев, в перекошенные оградки, в холодный обжигающий воздух.

      На старом кладбище хоронили редко и только по соседству с родственниками.

      Впятером побрели по дорожке: мимо голых ветвей с просветами сини, мимо закрытых ставень голубой церквушки, закрытой на замок… Бесконечно тянулись тумбы со звёздами, плиты с фотографиями, изредка попадались кресты с табличками. Шли, переговаривались вполшёпота. Поскрипывал снег, на верхушках высоких тополей грустно качались вороны. Свернули на узенькую тропинку. Пока, продираясь между оградками, искали место, где должен был ждать Женькин отец, увязли по колено. Наконец нас окликнули. Отец ждал с лопатами, двумя ломами и большой сумкой. Рядом стоял какой-то мужик в телогрейке. Подошли, поздоровались. Место под могилу было уже расчищено.

      – Вот, теперь ляжет рядом с тёткой. Думал, я вперёд, а оно вон как вышло, – отец быстро наклонился над сумкой. Долго возился, наконец вытащил бутылку водки и пластиковые стаканчики. – Держи, – сунул кому-то бутылку и снова наклонился. Стаканчики упали в снег. Отец тихо ругнулся, но продолжал копаться в сумке. Мужик в телогрейке поднял стаканчики, протянул мне.

      – Так сами рыть будете? – спросил он, оглядывая нас.

      – Сами, – отец держал в руках нож и палку колбасы.

      – Этим? – сторож презрительно кивнул на ломы и лопаты.

      – Этим, этим, – отец на весу резал колбасу, раздавал толстые ломти.

      – А успеете?

      – Ясен перец, – отозвался тот, кто мне звонил.

      – К утру по-любому закончить надо, – не унимался сторож.

      – Закончим, закончим.

      – Ну-ну, – сторож сплюнул в чистый снег и заскрипел в сторону сторожки.

      – Давайте-ка ребятки для сугрева, – отец плеснул водку в стаканчики, шумно выдохнул:

      – Ну, пусть земля ему будет пухом!