ТОП просматриваемых книг сайта:
Серафима. Эдуард Дипнер
Читать онлайн.
– Как это – расторгнуть? – у Серафимы задрожали губы. – Он же муж мне, мы же в церкви… А дети мои при чем? Что вы с ними сделаете?
– Ты что, совсем дура, не понимаешь, что он враг и ты его больше не увидишь? – комендант остановился перед ней, обдавая несвежим дыханием, налитые кровью глаза, дергающийся клок усов над мокрой губой. – А дети ваши – немецкие выблядки, и мы их вышлем тоже под присмотр, есть у нас лагеря и для них. Но ты же русская, наша, ты же понимаешь!
Бумага выпала из ее рук, и Серафима пятилась, пятилась назад, к двери, и не было в ее глазах страдания и покорности, а только ужас и отчаяние.
– Дура! Какая же ты дура! – орал рассвирепевший комендант. – Мы же вышлем тебя с твоим выводком, и будешь ты кровью харкать и мечтать о куске хлеба! И жалеть будешь! Ох, как ты будешь жалеть! – он допустил слабость под взглядом этих глаз, он проговорился, высказал этой Серафиме то, что нельзя, не разрешено было говорить, и от этого свирепел еще больше.
Серафима продиралась через скопившихся в приемной людей, тыкалась, ища выхода, потом нашла, выскочила, судорожно глотнула свежий воздух. Ноги стали ватными, и она ухватилась за косяк.
– Вам плохо? – участливо спросил ее пожилой мужчина.
– Нет, спасибо, я сейчас… – она сошла с крыльца и стала оттирать, очищать платье, руки от брызг комендантской слюны, от смрада комендатуры, намешанного на едком дыму, человеческих испарениях и людском горе; она не могла принести этот смрад в свой дом, своим детям.
Дома ее давно ждали. Муж Ося сидел совсем потерянный, и от него пахло водкой.
– Я все и всех обошел, все бесполезно. Был даже у Зотова в народном комиссариате, он меня принял без очереди. Я ему говорю: Василий Петрович, ты же меня знаешь, мы с тобой вместе водку пили, и не раз, помоги. А он: извини, Иосиф, не могу, идет война, даже героя Советского Союза Кренкеля высылают из Москвы, даже Отто Юльевича Шмидта. Значит, так надо… Завтра в девять – эшелон на Казанском вокзале. Из вещей разрешают только то, что можем унести.
– Мама, ну какие мы немцы?! – кипятилась Нина. – Мы же даже немецкого языка не знаем, только в школе. Я же в комсомол вступила, а теперь мы каждую ночь против немцев дежурим на крышах, тушим зажигалки, если немцы их сбрасывают. Ну за что так? – и мелкие злые слезы катились по ее щекам.
Мать обняла всех, крепко прижала:
– Ну все, ничего не поделаешь. И слезами горю не поможешь. Давайте собираться.
Утром